Взяв Ольгу за плечи, он выпрямил ее и придержал рукой, чтобы та не грохнулась на землю. На Лаврова смотрели затуманенные алкоголем глаза.

– Пошли на улицу!

– И ты хочешь? – Женщина эротично облизывала языком поблескивающие влагой губы.

Комбат ничего не сказал в ответ и повел пьяную Бортохову к треугольному вырезу в палатке, за которым виднелась звездное небо. Оказавшись на улице, майор осмотрелся по сторонам. У входа стояло ведро с водой. И, прежде чем женщина успела понять истинные намерения десантника, он обдал ее водой с ног до головы.

– Да что ты себе позволяешь? – Бортохова подняла руку, чтобы отвесить Андрею оплеуху.

Но Лавров спокойно отошел в сторону. Женщина вложила в удар всю свою силу и злость, но промахнулась – потеряла равновесие.

– Скотина. Да я тебя…

– Молчи! – Лавров подошел к Бортоховой и протянул ей руку. – Вставай, или так и будешь сидеть на земле?

Бортохова промолчала. Она прекрасно понимала, что если откажется, то так и останется сидеть, потому что сама подняться не в состоянии. Женщина обвила пальцами запястье десантника и с его помощью встала на ноги. Вздохнув, она зло посмотрела на обидчика.

– Это тебе с рук не сойдет.

– Ты что, на курорт приехала, что такое себе позволяешь? – перешел в нападение комбат.

– Не твое дело.

Вдруг вдалеке, рядом с тем местом, где стояли грузовики и вездеходы, протрещала короткая автоматная очередь. Лаврову было уже не до Бортоховой. Вскинув автомат, он побежал на вспышки выстрелов.

* * *

Постовой очнулся от острой боли в затылке. Голова ныла, словно залитая свинцом, мышцы шеи сводила судорога. Перед глазами стоял непроглядный туман. Десантник тряхнул головой, пытаясь прийти в себя, но от резкого движения ему стало только хуже – к горлу подкатил комок тошноты. Тяжело задышав, он с трудом перевернулся на бок.

– Что, черт возьми!.. – ужаснулся постовой, нащупав на затылке шишку размером в теннисный мячик для пинг-понга.

Однако, несмотря на провалы в памяти, десантнику все же удалось кое-что вспомнить: луна, каменистый склон, ползущие по земле тени, а потом…

– Эй! Тревога! – Но вместо крика из недр глотки вырвалось что-то тихое, не слышное даже ему самому.

Постовой попытался встать на ноги, но тщетно – голову потянуло к земле. Оставался последний способ предупредить о произошедшем. Десантник дотянулся до матерчатого ремня автомата и приподнял оружие над собой. Протрещала короткая очередь, отозвавшаяся в висках постового пульсирующей барабанной дробью. Тяжело вздохнув, он вновь попытался встать и потерял сознание…

– Как ты?

Сержант почувствовал резкий запах нашатырного спирта. Поморщился, приоткрыл веки. Перед ним, словно в калейдоскопе, кружилось по кругу множество копий лица майора Лаврова.

– В норме. Меня… – сержант показал большим пальцем на голову, – напали сзади…

– Уже понял. Ты видел их?

– Нет…

– Ему необходима помощь. Живо отнесите его в палатку, – приказал Лавров двум бойцам.

Комбат закурил сигарету и отошел к склону. За его спиной раздались шаги. К Батяне обратился Авдеев:

– Мы обошли каждый дом. Никто ничего не видел и не слышал, – доложил лейтенант.

– Этого и следовало ожидать. Даже если кто-нибудь что-то и заметил, все равно нам ничего не сообщит. Для местных жителей мы чужие люди, а для некоторых и враги, так что рассчитывать на сотрудничество не приходится. Будем расхлебывать эту кашу своими силами… Есть соображения, чьих это рук дело?

– Может, местные мародеры? Решили ограбить конвой, но их что-то спугнуло или просто не заинтересовали медикаменты, – с ходу предположил Авдеев.

– Напасть на десантника не всякий решится. Подкрались и ударили очень профессионально.

Лавров смотрел на яркий полумесяц, одиноко висевший в ночном небе. Версий у майора относительно произошедшего было очень много, и каждая из них могла быть верной. Но какая именно? Для этого он и решил посоветоваться с молодым лейтенантом. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.

– Все было сделано очень продуманно, а мародеры так не действуют. Больше похоже на заранее спланированную акцию. Вот только спланированную кем?

Вдалеке замаячили чекист с британцами. Старший лейтенант Дуглас и его люди были абсолютно трезвые, словно и не пили. Зато Чагин выглядел захмелевшим и явно находился не в лучшем расположении духа.

– Что здесь произошло, майор? – напористо спросил комендант миссии.

– Нашего человека оглушили. Около получаса он пролежал без сознания.

– Что-нибудь пропало?

– В этом-то и вся соль. Все осталось на месте.

– Кажется, я знаю, кто это сделал… – Чекист в упор посмотрел на британского старлея. – В палатке вы говорили о полевом командире, который заправляет в этих местах.

– Навряд ли. Если бы это были они, то ваш часовой лежал бы с перерезанным горлом. Эти звери никого не оставляют в живых, – сказал Дуглас.

– Может, они просто решили нас по-хорошему предупредить? Чтобы мы поскорее отсюда уехали, – неуверенно пожал плечами чекист Чагин.

«Он что, в самом деле такой наивный или только таковым прикидывается?» – задумался майор.

Как бы оно там ни было, но одно комбат знал точно – их мирное пребывание в Афганистане уже закончилось. Кто-то бросил им вызов, который они не могли отклонить.

Новость о похищении российского дипломата, директора Казанского музея и его хранительницы с малолетним сыном мгновенно разлетелась по всему миру. Первым ее подхватил Интернет. На некоторых новостных сайтах и малоизвестных поисковиках были вывешены баннеры, предлагавшие просмотреть небольшой видеоролик, снятый на камеру мобильного телефона.

Стоило лишь дважды щелкнуть кнопкой мыши, как на экране появлялась неважного качества запись, с размытым, прыгающим изображением. Первое, что бросалось в глаза, – четыре человека, стоявших на коленях у скалы. Руки и ноги взрослых заложников были связаны тонкой веревкой, а на головы надеты черные матерчатые мешки. Мешки шевелились, то надуваясь, то сдуваясь, отчего становилось ясно, что российские граждане еще живы. Мальчик держался возле матери, молил пощадить хотя бы ее.

Потом камера «отъезжала». В кадре появлялись двое высоких мужчин в черных масках. Они держали автоматы, целясь в головы заложников. Вверху бегущей строкой шло послание на арабском. Оно было следующего содержания:

«Мы требуем от России, как правопреемницы СССР, выплаты репараций за оккупацию, а также материальной компенсации семьям погибших моджахедов. Требуем, чтобы Россия, как постоянный член Совета Безопасности ООН, поставила вопрос о немедленном выводе с территории Афганистана войск государств – участников так называемой антитеррористической коалиции. Если наши требования не будут выполнены, мы расстреляем заложников».