– Может, и не туда, – согласился Суворов. – Будем искать. Вон в углу еще какая-то дверь имеется.

Но и за этой дверью их ждала все та же картина: голые бетонные стены, пустые пространства без намека на присутствие человека. Луч света вырвал из мрака обрывки газет на полу, какие-то измятые картонные ящики… Суворов вздохнул.

– Но я не обманываю! – закричал Толя.

– Спокойно. Не нужно орать. Не сомневаюсь в правдивости твоего рассказа. Вот только не верю, что ты видел именно то, что так живописно описал.

– Как же это может быть?

– Объяснить пока не могу, но чувствую, нас водят за нос, да еще как! Ладно, продолжаем поиски. Только прошу тебя, не голоси, что бы ни увидел. Сохраняй спокойствие.

– А куда дальше?

– Вон еще дверь имеется. – Суворов потянул за ржавую железную скобу. – Прямо бункер фюрера! Но что это? Тут, похоже, следы обитания человека, хотя отнюдь не бархатные кресла…

– Холодильник, – чуть слышно пояснил Толя.

– Точно, склад мясопродуктов.

– Я, кажется, проходил здесь в прошлый раз, когда шел через подсобку магазина.

Внутренность холодильника была так же слабо освещена, как и остальные помещения. Электрический свет едва пробивался сквозь укутанные инеем сетки плафонов. Было очень холодно. Стены склада покрывал толстый слой изморози. Вдоль стен на крюках рядами висели едва различимые в сумраке мясные туши.

– Пойдем быстрее отсюда, – взмолился Толя. – Я совсем задубел.

– Погоди, браток. Кажется, представление начинается. Глянь-ка сюда… – Луч фонарика уткнулся в одну из висящих на крюке туш, и Толя невольно вскрикнул. Перед ними находилась вовсе не освежеванная хрюшка, а человек, вернее то, что от него осталось после соответствующей обработки. Металлический крючок продет под лопатку, голова безжизненно свисает на грудь.

Толя застыл, скованный не холодом, а ужасом, который вызывало зрелище, открывшееся перед ним. Однако Суворов, похоже, не был напуган. Он приблизился к висящему трупу и за волосы приподнял голову.

– Узнаешь?

– Ой, – выдохнул Толя, – барабанщик…

– Ага-ага…

Толя пригляделся повнимательнее. Перед ним точно висел несчастный Шура Доместиков, совсем недавно выступавший в роли провожатого.

– Не тот ли, который уже один раз якобы умер? – как бы между прочим поинтересовался Суворов. – Эпитафию мы с тобой еще видели в альбоме… как там… «пред вами жертва суррогата…»

– «… и бестолкового медбрата», – машинально закончил Толя.

– Точно. – Суворов ударил по плечу трупа ручкой фонарика. Раздался глухой звук, словно стучали по дереву. – Насквозь проморожен. Отлично.

Что уж тут отличного, Толя не понял. Больше всего в эту минуту ему хотелось убраться куда-нибудь подальше.

– А нет ли среди этого мясного ряда еще знакомцев? – Суворов как ни в чем не бывало двинулся вдоль страшного ряда. Толя остался на месте. Он старался не смотреть на труп барабанщика, однако время от времени невольно скашивал на него глаза и тут же отводил взгляд в сторону.

– Эй, Толяныч! – услышал он голос Суворова. – Давай-ка сюда!

– Зачем?

– Поспешай, браток, тут еще кое-что интересное обнаружилось. Причем именно для тебя.

Парень нехотя поплелся вдоль туш. Суворов стоял возле одной и светил фонариком.

– Ну как тебе?

Подняв глаза, Толя ощутил неожиданную слабость в коленях и чуть не сел на ледяной пол. На крюке болтался… он сам! Ужас сковал парня. Глаза вылезли из орбит, затылок налился свинцом. Бессмысленно разевая рот, Толя таращился на свою копию, не в силах вымолвить ни слова. Его двойник оказался подвешен таким образом, что голова не лежала на груди, а находилась в вертикальном положении. Глаза несчастного были широко раскрыты и наполнены жизнью. Не страдание и боль излучали они, а откровенную насмешку. При этом тело повешенного оставалось совершенно неподвижным.

– Что скажешь? – спросил Суворов. – Смотри! – Он ухватил пояс джинсов мертвеца и дернул за него. Висящий даже не шелохнулся.

– Примерзли, – наконец изрек Толя.

– Какое примерзли! Идиот! – Суворов, видимо, начинал терять присущее ему самообладание. – Вот смотри! – Он извлек из кармана небольшой, но чрезвычайно острый складной нож и попытался разрезать на висящем одежду. Нож издавал звук, точно царапали по стеклу, но результатов не последовало. Одежда словно составляла одно целое с телом.

– Въехал?!

– Нет.

– Это иллюзия! Нет здесь трупов! Нам морочат голову, не пойму, каким образом, но совершенно очевидно. Жути напускают. Рассчитывают на слабонервных. Не на таких напали.

Лишь только были произнесены эти слова, как все вокруг пришло в движение. Вначале изменилось освещение. Едва мерцавшие лампочки-заморыши вдруг преобразились в ярчайшие прожекторы, залившие все вокруг ослепительным светом. Могильный холод тотчас пропал. В помещении заметно потеплело, а через несколько минут воцарилась настоящая жара.

– Может, пойдем отсюда? – неуверенно произнес Толя, вытирая потной ладонью мокрое лицо.

– Думаешь, поджарят?

– Не знаю я…

– Погоди, посмотрим, что дальше будет.

Жара становилась нестерпимой. Ослепительный свет померк, стены испускали слабое малиновое сияние. Новый приступ ужаса охватил Толю, не разбирая дороги, он бросился к выходу и рванул стальную дверь. Она не поддавалась. Толя упал на пол и, обхватив голову руками, стал ждать смерти. Он чувствовал, как отделяется мясо от костей, как закипает мозг… Сознание оставило его…

– Вставай, – вдруг услышал он и почувствовал ощутимый пинок под ребра. – Нашел время валяться, все кончилось.

Толя поднялся с бетонного пола и огляделся. Рядом стоял Суворов и насмешливо смотрел на него. Ни мертвецов, ни раскаленных стен вокруг не наблюдалось. Перед Толей находился все тот же слабо освещенный пустой бетонный подвал.

– А где же… – недоуменно спросил он.

– Пойдем, – потянул его за руку Суворов.

Толя поплелся следом. Он вообще перестал что-либо понимать.

Они вошли в другое помещение. Похоже на заколдованный лабиринт, по которому можно скитаться до бесконечности. Вновь стал наползать страх. Шаги гулко отдавались в пустом пространстве. Молчание Суворова казалось Толе зловещим, но ничего другого не оставалось, как идти следом за напарником. Суворов отворил новую дверь, и Толя вскрикнул. Он тотчас узнал комнату, в которую они попали. По стенам стеллажи с куклами, стол завален лоскутами пестрых тканей, обрезками картона и папье-маше, а за столом сидит… Нет! Вовсе не бесцветная блондинка средних лет, которую, кажется, звали Аля, а древняя старуха с крючковатым носом, горбатая, страшная… вылитая ведьма.