Это хорошо, что мы с тобой купили аккордеон и скрипку и подарили их детям–сиротам.

ДЖАМАЛ. К тебе тоже приводили этих детей?

БИЛЛ. Проверку устроили по всем статьям. Бируни, а вслед за ним и Райс не верят в самоубийство Беназир и Джона.

ДЖАМАЛ. И они правы. Любовь – это жизнь, в ней нет места отчаянию.

БИЛЛ. Чтобы Джона и Беназир не нашли, нам надо держать ухо востро. За мной следят.

ДЖАМАЛ. А ко мне подослали мнимую подругу. Все выспрашивает об этой истории. Прощупывает, что да как.

БИЛЛ. Завтра сможем, как обещали, привезти продукты на мыс возле того маяка, что на карте ты обвела кружочком?

ДЖАМАЛ. Я все подготовила. Даже купила печку, что работает на твердом спирте. Будут на ней уху варить.

БИЛЛ. А о сетях для ловли рыбы, наверное, забыла?

ДЖАМАЛ. Перед отъездом ты зайдешь в магазин и купишь их. Если сделаю это я, да еще заранее – Бируни сразу же об этом уведомит моя «новая подруга».

БИЛЛ. А такси заказала?

ДЖАМАЛ. По той же причине воздержалась. Поедем на моей машине.

* * *

Джон и Беназир видят долгожданный маяк.

БЕНАЗИР. Мы добрались к нему на полдня раньше намеченного срока. Давай отпразднуем такое достижение!

ДЖОН. Как?

БЕНАЗИР. Досрочно искупаемся в море.

Оба снимают «шкуры». Все вещи прячут в ложбине, что образовалась под огромным камнем. Долго плавают, играют в ловитки. Вода теплая, чистая. Лица у обоих веселые, несмотря на усталость, вызванную длительным переходом.

БЕНАЗИР. Сколько мы прошагали за эти восемь дней?

ДЖОН. Если по карте измерять расстояние прямой линией, то не более 60 миль. Если же учитывать зигзаги берега, подъемы и спуски – то эту цифру следует увеличить в несколько раз.

БЕНАЗИР. Все же жаль: от города недалеко ушли.

ДЖОН. Но мы тащили на себе груз.

БЕНАЗИР. Это ты тащил. А я, можно сказать, играла марш: скрипку и аккордеон несла…

Выскочив из воды, Беназир хватает в руки свой музыкальный инструмент.

БЕНАЗИР. Давай – подыграй!

Джон берет аккордеон. Всматриваясь вдаль, молодые люди играют и поют.

БЕНАЗИР И ДЖОН (дуэтом).

Аккордеон и скрипка –

Две половинки слитка,

Что золотом зовется.

Что музыкой зовется.

Нас любит море.

Нас любят горы.

Чего же люди

Аккорды губят?

Аккордеон и скрипка –

Две половинки слитка,

Что золотом зовется,

Что музыкой зовется.

* * *

Бируни ложит на стол Райса пачку долларов.

САДДАМ. Плачу наперед. Но с вашей стороны должна быть гарантия уничтожения солдата Буонарроти. Моя сыщица Саджида сообшила, что он жив, жива и Беназир. Они прячутся где-то в природоохранной зоне.

РОНАЛЬД. Джона можно убить при попытке к бегству. Это разрешено в отношении лиц, которые являются уголовниками. Но как выйти на след Буонарроти?

САДДАМ. Вместе будем искать. И еще условие: Беназир вы обязаны живой и невредимой передать мне.

РОНАЛЬД. По вашим исламским обычаям и законам Вы имеете право, ссылаясь на ревность, убить жену. Ведь она изменила Вам. Неужели продолжаете любить эту скрипачку?

САДДАМ. Ей уготовано наказание пострашнее смерти. Она будет жить во дворце, но до конца дней не выйдет за его пределы. Игра на скрипке ей будет запрещена.

РОНАЛЬД. Этим Вы не нарушите те суры Корана, в которых сказано, что муж обязан заботиться о здоровье жены, обеспечивать ее всем необходимым?

САДДАМ. Оградить ее от грехопадения – главная моя забота. А Вы не женаты?

РОНАЛЬД. У меня в Штатах супруга и пятеро детей. Я регулярно пересылаю им деньги. Прощение и терпение – основа нашей католической семьи.

САДДАМ. У меня, кроме Беназир, есть еще две старшие жены. Я состоятельный мужчина – и по Корану имею на это полное право. Но любовь к юной Беназир таким клином вошла в сердце, что тем двоим там нет места. Она же топчет мою честь! Поэтому я скорее продам ее, чем просто так отдам! Да еще мужчине иной веры!

РОНАЛЬД. Готов, как и прежде, помогать. Учтите, к нашему солдату Рузвельту, другу Буонарроти, зачастила подружка Вашей Беназир.

САДДАМ. Джамал?

РОНАЛЬД. Она самая.

САДДАМ. Это неспроста. Они что-то замышляют. Я усилю слежку.

РОНАЛЬД. Подозреваю, что помощь беглецам оказывает именно эта парочка.

САДДАМ. Чаще давайте Рузвельту увольнительные – я размотаю клубок хитрых замыслов.

Райс пересчитывает деньги, предложенные Бируни. Ложит их в шухляду стола. Протягивает гостю две руки.

РОНАЛЬД. Смерть вероотступнику Буонарроти гарантирую!

* * *

Джон и Беназир после купания идут вдоль берега.

БЕНАЗИР. Гляди! На скале рельефный уступ. Давай на нем установим палатку, которую привезли Билл и Джамал.

ДЖОН. А мне больше нравится вон та площадка, похожая на ласточкино гнездо.

БЕНАЗИР. Поцелую – уступишь?

Девушка обнимает парня. После поцелуев он берет упакованную палатку и идет следом за Беназир по склону горы… Тропа становится все уже и ухабистей. Но оба упорно карабкаются вверх. Достигнув заветного уступа, падают обессиленные на траву, целуются.

Затем оглядывают местность. Перед глазами – даль морская. Сзади – отвесная скала. Рядом могучие деревья, кустарник. А между ними – просторная поляна, устеленная травой и усыпанная цветами.

БЕНАЗИР. Смотри! Родничок!

Оба поочередно наклоняются к струйке воды, утоляют жажду. Девушка снова падает на траву. Хватает за ноги парня, заваливая его. Они шалят, борются, целуются. Прервав любовную игру, она принимается плести венок из красных маков. Джон выбирает место для палатки, начинает ее устанавливать.

Все это время к людям подкрадывается барс. И вот Буонарроти видит его. Зверь по–кошачьи неслышно подползает к Беназир. Та только что закончила плести венок, одела его на голову и посматривает в сторону Джона, намереваясь окликнуть, чтобы взглянул, какую красоту она сотворила. Девушка не замечает барса, который почти приблизился к ее затылку. Джон, глядя на зверя, немеет от страха за жизнь родной души. В следующую секунду, преодолев страх, сжимает отвертку, что была в руке, в три прыжка оказывается рядом. Рычание барса приводит Беназир в ужас, она кричит нечеловеческим голосом. Почти в то же мгновение над горами и морем раскатисто, как гром, раздается львиный рев. Барс воспринимает его как приказ удалиться. Отступив от людей, опрометью бросается в горную расщелину и исчезает.

На поляну из-за деревьев выходит огромный красавец лев.

Видимо в человеке не истреблено первобытное чутье. Джону и Беназир передается мирный настрой царя зверей. Его появление не пугает, наоборот, успокаивает их. Только что пережитый страх бросает их в объятия друг к другу.