– Ну, здравствуйте, Лиза, – произнес голос над ее головой.

Девушка вздрогнула, открыла глаза и выпрямила спину. Перед ней на столе стояла микроскопическая чашечка кофе, и восхитительный запах приятно щекотал ноздри. С противоположной стороны стола возвышался мужчина, чей взгляд и манера держаться ясно сообщали о том, что он – хозяин этого кабинета и еще много каких мест на земле. Человек был высок и строен, лет, наверное, сорока. Длинное тело венчала небольшая голова с шапкой густых темных, чуть тронутых сединой волос. Лицо гладко выбрито, небольшой бледный рот после каждого слова смыкался так крепко, словно в губы вмонтирован небольшой хитрый замочек. Прозрачные голубые глаза с прищуром изучали девушку. Прежде Лиза никогда не видела таких людей вблизи, разве что по телевизору. Этот человек, этот хозяин жизни был для Лизы то же, что инопланетянин, ей никогда бы в голову не пришло разговаривать с подобными персонажами. Поэтому она промолчала.

– Напугали вас? – деловито спросил мужчина.

– Я не испугалась…

– А мой помощник доложил, что вы в шоке, говорить не можете, засыпаете на ходу. Может, врача пригласить, померить давление? В этом здании есть медпункт.

Лиза молча покачала головой.

– Тогда к делу, – решил мужчина. – Разговор у нас с вами будет очень серьезный. Речь пойдет о вещах, которые вы в силу своего возраста помнить никак не можете и которые произошли независимо от вашей воли. Впрочем, как и от моей. В общем, речь идет о вашем рождении. Вы, наверное, слышали, что иногда в родильных домах путают детей, порой по злому умыслу, но чаще по преступной нерадивости персонала? Фильмы на эту тему смотрели?

Лиза так изумилась, что окончательно пришла в норму. И испугалась: ей почему-то показалось, что речь пойдет о Сонечке. Вдруг Генка придумал ловкий трюк, чтобы ее отобрать? А мужчина уже несся вперед:

– Так вот, подобная история произошла с вами. Вас воспитали, если так можно выразиться, люди, не имеющие к вашему рождению ни малейшего отношения.

У Лизы отлегло от сердца. Но в следующий миг она посмотрела на мужчину со страхом, вдруг вообразив, что перед ней – сумасшедший. Про истории с подменой детей она, конечно, слышала, но считала их лишь элементом всяких киношных мелодрам, не более того. В жизни ей про подобные вещи слышать как-то не приходилось.

– То есть вы хотите сказать, – заговорила она, – что мои родители – это вовсе не мои родители?

– Не хочу сказать, а только что сказал, – нетерпеливо уточнил мужчина.

– И где-то есть мои настоящие родители?

– Вы очень догадливая девушка, – усмехнулся мужчина. – С вами легко разговаривать. Нет ничего глупее, чем сказать в ответ: я ваш отец. И тем не менее: да, я ваш отец.

От такого заявления Лиза онемела. Сидела с приоткрытым ртом и ругала себя за то, что вообще вступила в разговор с этим человеком. Нужно было не открывать рта, может, приняли бы за дурочку и оставили в покое.

– Вы слышали, что я сказал? – Голос мужчины стал требовательным.

– В общем, да, – согласилась девушка. – Только я не понимаю, зачем вы мне это сказали?

– По-вашему, это не имеет никакого значения?

– Не знаю…

Лизе захотелось плакать. Мелькнула догадка, что она попала в историю похуже, чем с Генкой.

– Выпей кофе, – предложил мужчина. – Успокойся.

Лиза с благодарным вздохом протянула руку к чашке.

– Что же теперь делать?

Мужчина улыбнулся – лицо его при этом несколько смягчилось, развел руками:

– Ну, это от тебя теперь зависит.

– Как… от меня?

– Тебе почти восемнадцать лет. Возможно, ты привыкла к той жизни, которой жила все эти годы, и не захочешь что-либо менять. Хотя, согласно моим сведениям, цепляться тебе в той жизни особо не за что. Ты можешь все изменить, переехать в другой дом, словом, начать жить нормальной жизнью. Мы с женой тебе поможем. Поверь, для нас это тоже испытание… Кстати, меня зовут Рэм Григорьевич. Можешь для начала обращаться ко мне по имени-отчеству.

– Но ведь у вас уже есть ребенок, – вдруг сообразила девушка. – Ну, тот самый, которого перепутали. А… где он? Или, извините… может, с ним что-то случилось?

– Правильно, у нас есть дочь, – согласился мужчина. – Она жива и здорова, если ты об этом. Желтую прессу регулярно читаешь?

– Вообще не читаю…

– Понимаю. Она по-русски плохо знала, журналов наших не читала, – усмехаясь, процитировал мужчина.

Тут Лиза обиделась и мрачно произнесла:

– По-русски я очень даже хорошо знаю, и Пушкина я читала. А журналы и газеты не читаю, потому что неинтересно и времени нет!

– Ну и правильно делаешь. – Рэм Григорьевич впервые за все время общения глянул на нее с одобрением. – К сожалению, моя так называемая дочь постоянно мелькает там в качестве героини очередного скандала. Думаю, тебе не стоит о ней беспокоиться. В том смысле, что вы едва ли подружитесь. Хотя… ее дальнейшая судьба во многом зависит от тебя.

– Как… почему от меня?! – испугалась Лиза.

Мужчина начал прогуливаться по кабинету. Вся его фигура выражала раздражение, словно меньше всего на свете ему хотелось объяснять ей столь очевидные вещи.

– Скажу тебе сразу, Лиза, – я не чадолюбив. Иметь ребенка – решение моей жены. Человек я ответственный и о своем ребенке заботился, насколько было возможно. К сожалению, мне не дано было испытать отцовского удовлетворения и гордости за свое чадо. Теперь у меня, как ни странно звучит, появилась возможность выбора между своим настоящим ребенком и тем, которого я растил и воспитывал. Моя жена пока ни о чем не знает. И мне хотелось бы понять, не получим ли мы с твоим возвращением в семью еще один клубок проблем. Я намерен приглядеться к тебе и понять, стоит ли вообще что-нибудь менять. Первичные сведения о тебе не разочаровали меня. Ты хорошая девочка, честно трудишься…

– Так это вы за мной следили?! – дернулась Лиза.

– Заметила? – усмехнулся мужчина. – Ну, это же просто мои ребята, а не наружники, не профессионалы. Прежде чем пригласить тебя в этот офис, я должен был хотя бы убедиться, что ты не наркоманка, не водишь знакомства с какими-нибудь бандитами.

Лиза скрипнула зубами. Значит, за все мучения последних дней она должна благодарить вот этого господина. Хотя, будем справедливы, лучше он, чем Генка.

– Сейчас я на время тебя оставлю, – весомо, словно гвозди вколачивал, вновь заговорил Рэм Григорьевич. – А ты посиди и подумай. Очень хорошо подумай, как никогда в жизни не думала. Согласна ли оставить в прошлом свою прежнюю жизнь? Потому что в новой жизни не будет места твоим нынешним друзьям, подружкам, твоим так называемым родителям. Впрочем, о последних я могу позаботиться, определить их в соответствующую клинику. Но это все, пойми, если они когда-нибудь выйдут оттуда, я не собираюсь сидеть с ними за одним столом и разговаривать за жизнь! Ты понимаешь, о чем я говорю?