— Нет, опоздали вы, милая, — не дал он мне договорить и повесил трубку.

Я нажала кнопку повтора набора номера.

— Слушаю? — снова спросил тот же скрипучий голос.

— Извините, это опять я. Дело в том, что я хотела узнать, надолго ли вы сдали дачу?

— На месяц. А что?

— Ну, если на месяц, мне на следующий не сдадите? Меня бы очень устроил ваш район. Я хорошо заплачу.

— Ну, может, и сдадим. А что?

— Тогда не мешало бы встретиться и обговорить детали. Вы не против, если я сейчас подъеду к вам? — стала я брать быка за рога.

— Дак чего так спешить-то? Целый месяц еще ждать, — упорно не сдавался старик.

— Мне уже сейчас надо знать. Могу даже задаток дать, если все подойдет. Как вы на это смотрите?

На это он посмотрел положительно. Записав адрес, я облегченно вздохнула и набрала следующий номер. Тишина. Обведя его карандашом как неотработанный, стала звонить дальше. Ничего интересного. Оставалось еще два адреса, те, которые без телефонов. Но это потом. Вдруг сразу повезет с дедушкой, любящим спрашивать: «А что?»

Добираться до него, до самой что ни есть окраины, пришлось около получаса, хоть я и гнала свою верную «девятку» со всей, возможной по городу, скоростью.

В блочном двухэтажном доме быстро отыскала нужную квартиру и нажала на звонок. Открыла, вопреки ожиданиям, загорелая женщина неопределенного возраста, одетая в мужскую рубашку и синее старомодное трико с вытянутыми коленками.

— Здравствуйте. Я вам звонила по поводу аренды дачи. Я сюда попала? — с некоторым сомнением спросила я.

— А, да-да. Проходите, — отступила она, приглашая.

Но не успела я войти в узкий коридор, как мимо меня с молниеносной скоростью промчался белый кот и вылетел на лестничную площадку.

— Ой! — вскрикнула женщина и бросилась за ним.

Кот взлетел вверх по ступеням и скрылся на повороте. Хозяйка побежала следом, истошно вопя: «Барсик, стой!» Я осталась стоять на пороге, не зная, проходить мне или кидаться помогать женщине ловить Барсика.

В эту минуту из комнаты вышел скрюченный дед в голубой майке и длинных семейных трусах.

— А-а, это уже вы, — проскрипел он, рассматривая меня с ног до головы.

— Наверное, я.

— Ну заходите. А Ленка опять кота упустила?

— Похоже.

— Да и черт бы с ним! — в сердцах выругался дед, закашлялся в кулак и побрел на кухню.

Я двинулась за ним.

— Щас. Придет вот она, с ней и договоритесь, — сказал он и, повернувшись ко мне спиной, стал смотреть в окно. Я осталась стоять в дверях довольно просторной и чистенькой кухни, поскольку присесть мне никто не предложил.

Лена, приходившаяся старику не то женой, не то дочерью, вскоре вернулась, прижимая к груди Барсика. Кот недовольно мяукал.

— Я его на улицу не пускаю, — объяснила женщина. — А он, паразит, все туда рвется. Кастрировать бы надо… Да вы садитесь, — предложила она и наконец отпустила кота, который немедленно ретировался в комнаты.

— Я дачу вашу хотела посмотреть, — приступила я к делу, сев в пластиковое кресло, какие чаще встретишь в летних кафе.

— Да, Петр Михалыч мне сказал, — отозвалась женщина, заправив за ухо прядку недлинных темных волос. — Но до середины июля она занята будет.

— Я поняла. А кому вы ее сдали?

— Да девушка молодая приезжала, — не придав моему вопросу значения, бросила через плечо Лена, наливая в чайник воды из крана, — попросилась на месяц. Заранее все оплатила. Прям вот недавно. В пятницу. Да, Михалыч? В ту пятницу?

Михалыч никак не прореагировал, за чем-то пристально наблюдая в окно.

— Петр Михалыч, ты что? — Лена повернула его на себя за плечо и заботливо посмотрела старику в лицо. — Так, дорогой, давай-ка таблеточки прими и приляг, приляг.

Она достала из буфета белую коробочку с красной полосой, извлекла из нее две пилюли и подала дедуле. Тот, не запивая водой, разом заглотил их. При этом его острый кадык подпрыгнул. Михалыч икнул и медленно покинул кухню.

— Склероз у него сильный, — посетовала Лена. — То ничего-ничего, а то как накатит. Может, к примеру, в чай вместо сахара стирального порошку насыпать. Или возьмет и всю посуду в унитаз сложит. Замучилась я с ним.

— А мы смогли бы с вами сегодня на вашу дачу проехать? — спросила я, неприлично не обратив внимания на диагноз Петра Михайловича.

— Ой, даже и не знаю, смогу ли его сейчас одного оставить? — пожала она плечами. — Похоже, опять начинается. Я ведь и дачу из-за этого сдаю. Когда ездить-то? А с ним хлопотно там. Уйдет еще куда, не найдешь. Вот только в этот год такая напасть началась. А до того ничего, все нормально было.

— Но мы же не надолго. Я на машине. За час, думаю, обернемся, — продолжала настаивать я, проклиная про себя склероз старика.

— На машине? — неожиданно радостно воскликнула Лена. — Ой, тогда поедемте. Я уж там с прошлой недели не была. Вот как девушку проводила туда…

— А как зовут эту девушку? — перебила я как бы между прочим.

— Наташей зовут. Хорошая девушка, приличная. Я ее просила огород поливать. За это и цену небольшую прошу. Вот я бы и посмотрела, как она там управляется. Да и редиску порвать надо. А вас-то двести рублей в месяц устроит? И поливать раз в три дня? — затараторила Лена.

— Если дача подойдет, то устроит, — ответила я, думая о том, что Галина Луговичная могла выдумать себе новое имя на месяц, назвавшись Наташей.

Надо бы узнать, как она выглядит — эта Наташа. Только бы хозяйку не спугнуть странным вопросом раньше времени. Ладно, по дороге расспрошу. Или уже на месте определимся. На месте даже лучше. Сразу увижу, если увижу, конечно, кто снял дачу.

— Дача хорошая, кирпичная, двухэтажная. Вы с семьей хотите? Там места много, — стала нахваливать хозяйка.

— Ну так собирайтесь, поедем, — поторопила я ее.

— А чего собираться-то? Чай не в театр. Я прям так, — улыбнулась она. — Только вот сумку возьму и ключи на всякий случай, вдруг Наташа куда погулять ушла. А вы меня там минут пятнадцать подождать сможете? Редиску нарвем. И себе возьмете на салатик. И лучок зеленый, и петрушку.

— Хорошо, нарвем, — кивнула я и пошла к выходу.

— Ой, стойте, — опередила меня Лена. — Барсика в комнате закрою.

Она бережно подхватила кота, ожидающего у порога, не появится ли возможность для очередной попытки побега, запустила его в комнату, сказала Михалычу, что скоро вернется, и плотно прикрыла дверь.

По дороге мы много болтали ни о чем. Вернее, болтала в основном Лена. Теперь я узнала, что Петр Михалыч доводится ей родным дядькой и она должна за ним ухаживать до его гробовой доски, чтоб ей отошла потом его квартира. Что она вынуждена была в этом году уйти из лаборатории, где работала санитаркой, и стать уборщицей, поскольку старика более чем на час-два одного оставлять нельзя. Что она развелась с мужем, который забрал к себе их сына, и теперь Лена видит сына лишь по выходным.