Две такие упаковки стояли у стены, а третья была безжалостно выпотрошена и валялась в противоположной от входа стороне.

Где зиял внушительный пролом, ведущий в неизвестность.

— Так вот почему охотников сожрали, — тянет Ши, — они добрались до тайника, а здесь кто-то добрался до них.

— Нам нужны три полных заряда. То есть три пачки по шесть штук.

— Значит, нам придется туда идти, — она тычет в провал острием клинка, а меня передергивает от ее холодной уверенности. Кажется, что в этой малявке не просто внутренний стержень, а настоящий металлический столб, на который натянут тонюсенький каркас из кожи и костей! Она ни словом, ни делом не вспомнила, что я чуть не снес ей голову всего несколько минут назад.

Я же сам — чуть умом не тронулся, представив, что мог бы одним движением перерубить нежную шею. Колючка совсем-совсем не боится смерти, так что пришлось за руку держать, чтобы успеть оттащить в сторону.

— Кто знает, насколько там глубоко. Я бы не стал рисковать.

— Нам нужно топливо, — упрямо гнет она и хмурится, будто говорит с глупым ребенком, — не могут же эти туннели тянуться бесконечно далеко. Давай проверим!

— Ши…

— Что ты предлагаешь? — она вся вытянулась, подобралась, готовая к атаке, — протопать пятьдесят миль до старого склада? Так будет безопаснее?

— Возможно, — мой ответ звучит, как неуверенное блеяние — и Ши хватается за это моментально. Вцепляется клещом.

— Возможно?

Она подходит вплотную и упирается рукой в стену у моего плеча. Резко подаюсь назад, ударяюсь затылком об камень, но едва ли чувствую боль, потому что ее запах меня парализует. Он сильнее, чем обычно — острый и пряный шалфейный дух. От него спирает дыхание, а низ живота стискивает раскаленными щипцами.

Святые арктурианские ежики, да она специально меня дразнит!

Череп гудит, а внутри — пусто, ни единой связной мысли.

— Ши, ты нарываешься.

— Ты печешься обо мне, двоедушник, признай.

— Ничего подобного, — выдавливаю хрипло и стискиваю зубы, прикусываю язык до колкой боли и стальной горечи.

— Тогда пошли, — Ши пожимает плечами, а в ее серых глазах демонята пляшут.

Зачем она это делает? Зачем вытягивает из меня признание? Блять, так просто нечестно!

Я непонимающе моргнул и задержал дыхание в отчаянной попытке унять колотящееся сердце.

Перемены в поведении девчонки выбивают меня из колеи, раскатывают по камням тонким слоем. В один момент она щетинится колючками, а в другой подходит сама и в голосе — бездна черная, сладость и игра. Один неверный шаг — и дороги назад не будет.

— Что же ты, двоедушник? Пошли.

Не скажу я тебе этого, понятно? Не дождешься.

Думаю одно, а язык впереди батьки бежит, ворочается и выплевывает слова быстрее, чем я успеваю заткнуться.

— Волнуюсь. Ты это хотела услышать?

— Сразу бы так. А то заладил: балласт не нужен, сам справлюсь.

— Я тебя задушу!

— До корабля потерпи.

Она отстраняется, делает два шага назад и косится на топливные капсулы.

— Оставим их здесь, — пытаюсь говорить спокойно, но голос предательски ломается, а запах шалфея прочно въедается в кожу и перебивает даже кровь и пот, — лишний свет привлечет внимание. И будет совсем невесело, если похерим что-нибудь в лабиринте.

— Согласна, — Ши кивает и медленно подходит к пролому в стене. Тянет носом воздух, прислушивается — только сейчас я замечаю, что руки у нее мелко дрожат, — ну и дыра. Как думаешь, сколько их там может быть?

— Не знаю, но будем надеяться, что тварюшки не утащили добычу далеко.

Ши идет первой, а я закрываю ей спину и ступаю следом, шаг в шаг. Ворон внутри медленно приходит в себя — я слышу его слабое карканье, но не выпускаю. Опасаюсь, как бы планета не повлияла на его разум. Не хватало только делить тело с одичавшей, сбрендившей птицей.

В нос врезается удушающий смрад гнили, водорослей, рыбьей чешуи и влажной древесины. Ши сдавленно ругается, опускает руку с камнем как можно ниже и выхватывает из мрака рыбьи скелеты, человеческие кости и палую листву, взявшуюся здесь неизвестно откуда.

В коридоре нет ответвлений — он вьется вперед прямой кишкой и через двадцать минут расходится в стороны, открывая нам пещеру с потолком настолько высоким, что он теряется в темноте и сизой дымке. Голубоватый мох покрывает камни спиралевидными узорами, скручивается широкими лентами и выписывает неизвестные мне символы.

Ши касается моего локтя, привлекая внимание.

— Посмотри, — шепчет девушка и указывает на пол.

Каменная площадка под ногами была не больше трех шагов в ширину. Дальше тянулась абсолютно гладкая, глянцевая чернота.

Подобрав крохотный камешек, я бросил его в черноту. Тихо звякнув, он отскочил в сторону и застыл в нескольких ярдах от площадки.

— Стекло? — прошептала Ши.

— Здесь? Скорее уж очередная ловушка.

Я не успеваю ничего добавить — Ши делает шаг вперед и касается носком сапога блестящей поверхности, но я не даю ей встать на эту дрянь: подхватываю под грудью и прижимаю до хруста в ребрах, матерясь про себя на чем свет стоит. Не выпущу из рук! Клянусь всеми известными и неизвестными богами, пристегну к себе.

Замираю, готовый к любой неприятности, но ничего не происходит. Даже воздух не движется, загустев до состояние прохладного киселя.

Положение у нас предельно странное — я чувствую, как под ладонями напрягается крепкое тело девчонки.

Каждый ее мускул, каждая жила обещают мне нестерпимые муки.

— Герант, — голос Ши полон жгучего, как перец, недовольства, — поставь меня немедленно.

Смотрю вниз, на болтающиеся над землей ноги полукровки — и медленно выдыхаю. Оказывается, я секунд десять не дышал вообще.

Поспешно ставлю ее на землю. Задерживаю руки на талии, но сразу же получаю болезненный тычок в ребра — правда, даже в половину не такой же сильный, как удар ногой, доставшийся мне в лесу.

— Идем, — шипит девушка и мягко скользит по черному глянцу, а я вздрагиваю от каждого ее движения, готовый подхватить в любой момент.

И как ты собирался отделаться от нее на Заграйте, а?

Уже никак, наверное. С ума ведь сойду от волнения.

Ши поворачивает влево, ускоряется и указывает вперед, где в зыбком мраке что-то мерцает. Девчонка позволяет себе слабую усмешку, а я чувствую движение воздуха и волну смрада, катящуюся по пещере. Будто кто-то поднял и перевернул огромный мешок с дерьмом.

Хватаю Ши за руку и дергаю назад.

Отбираю у нее кристалл и затыкаю рот ладонью, чтобы заглушить возмущенный вскрик. Поднимаю камень над головой, сжимаю и освещаю пространство, щедро разливая вокруг золотистый свет.