Обошла его и направилась прочь из дома. Он же приказывал пройтись? Или опять говорил что-то не то?

Райан молча последовал за мной, и мы вышли на улицу. В лицо призывно ткнулся теплый ветерок, пропитанный морской горечью. Пара охранников, неизменно торчавшая у подножия лестницы, даже не обернулась на меня. А вот Райану они принялись учтиво кивать.

Только сейчас заметила, что забыла обуться, и теперь шла по гравийной дорожке вглубь сада босиком. И он тоже.

– А если он не придет в себя? – бросил вдруг Райан за моей спиной.

Я застыла, глядя перед собой невидящими глазами. Думала ли я об этом? Каждый миг. Эта мысль словно жила с нами в мастерской, так явно ощущалось ее присутствие в каждой секунде нашей с Эриком жизни. Она обесцвечивала все мои чувства и надежды на то, что все наладится. Разъедала душу, словно растворитель краску.

– Леа, – тихо позвал Райан, приближаясь почти вплотную, – не надо.

– Что не надо, – зло процедила я, отшатываясь.

– Не надо думать, что на этом жизнь закончится, – спокойно сказал он.

– Ты издеваешься?! – вскрикнула я, резко оборачиваясь к нему. – Думаешь, что ты предлагаешь мне жизнь?!

В его глазах, еще секунду назад смотревших на меня с таким живым интересом, зажегся темный злобный огонь.

– А ты считала жизнью ту мусорку, из которой я тебя вытащил?! – зарычал он, не оставаясь в долгу.

– В этой «мусорке» я была свободна!!! – крикнула ему в лицо. – И я лучше бы провела там все оставшиеся дни, чем жить так, как предлагаешь ты, играя в любовь на публику!

Развернулась и кинулась обратно в дом. В груди нестерпимо жгло от ярости и бессилия. Влетела в мастерскую и, схватив первую попавшуюся картину, запустила ее в стену вместе с палитрой.

Следом полетели банки с красками. Они красиво разлетались густыми цветными брызгами, сталкиваясь с поверхностью. Издавали при этом не очень приятный глухой звук, зато какой был результат! Безликие холсты, стоящие вдоль стены, в секунду ожили, стремительно покрываясь все новыми и новыми узорами под цветным дождем смешивающихся в воздухе капель.

От окна заверещал Джиджи, не любивший шума и хаоса. Зато сразу определился с настроением: шустро покрылся разноцветными пятнами и выпучил черные глаза на мой внеплановый шедевр.

Когда кидаться было уже нечем, я отвернулась к окну и вцепилась в подоконник пальцами до побелевших костяшек. Жаль, что у Райана не было привычки за мной гоняться, как у Дэйрана. С каким удовольствием я бы сейчас запустила в него какую-нибудь баночку!

Только Мотик на миг сунул свою озадаченную морду в двери, сморщил ее брезгливо и уселся на пороге, желая, очевидно, досмотреть невиданное представление до конца. Когда б он еще увидел такое в своем доме?

– Леа…

Я резко выпрямилась и затаила дыхание.

– … ну ты даешь!

Обернулась и вскинула руки к дрожащим губам. У уцелевшей стены рядом с матрасом стоял Эрик и восхищенно осматривал место побоища.

Стоял.

И только тут я поняла, как ошиблась с руками: нужно было хвататься за что-то более надежное. Но было поздно. Перед глазами стремительно забегали черные пятна, а потом и вовсе стемнело.

***

– Марио, я буду завтра. Смутно знакомый голос вдруг прорвался сквозь уютный ватный кокон, в котором я наслаждалась тишиной и покоем. Повела осторожно головой, надеясь, что это временное явление, и мне дадут поспать еще.

– Перезвоню, – разрушил мои иллюзии кто-то, с кем не хотелось сейчас ни встречаться, ни разговаривать.

Послышались тихие шаги. Он подошел ближе и склонился надо мной.

– Леа…

Поежилась и отвернулась.

– Уходи, – выдохнула одними губами, но он услышал. Шумно втянул воздух и отстранился.

– Доктор Грин, она пришла в себя, – послышалось после некоторой паузы. – Да, подожду.

Открыла глаза и огляделась. Бесцветная больничная комната и высвеченный гладкий потолок.

– Как ты? – поинтересовался холодно Райан.

Он не спешил удовлетворять мою просьбу и уходить.

– Что со мной?

Я быстро училась плохому. Игнорировать его вопросы также, как это делал он, было невероятно приятно.

– Эмоциональное перенапряжение, физическое истощение и обморок, – не стал он уменьшать своих заслуг.

«Опять гемоглобин подвел», – отметила машинально.

– И ты все еще не хочешь просить прощения? – скривила пересохшие губы в усмешке. – Можно воды?

Он секунду смотрел на меня с прищуром, потом отвернулся и направился к тумбочке.

– Ты переезжаешь ко мне, – бросил, не глядя.

– Что?! – подскочила я на кровати, едва не выдернув иглу капельницы. – Нет!!!

– Если твой отец не в состоянии следить за твоим образом жизни…

– Райан!!! – донеслось от входа, и в палату быстро вошел отец в сопровождении врача – невысокого мужчины средних лет. – Я же просил не усугублять ее состояние!

– Куда уж больше усугублять? – Райан говорил негромко, но его словами можно было заколачивать скобы в бронированную обшивку корабля.

– Если тебе нужна причина ее состояния, загляни в зеркало!!! – с ненавистью выплюнул отец.

– Я сейчас выведу вас обоих не только из палаты, но и из моей больницы!!! – неожиданно рявкнул врач. – Имейте уважение!

Меня же сейчас беспокоило одно – Эрик. Мне показалось, или он пришел в себя?

Осмотр врача и его наставления прошли мимо меня, зато «мои» мужчины слушали его очень внимательно. Райан застыл с одной стороны койки, отец – с другой. Казалось, стоит врачу закончить осмотр, и они бросятся меня перетягивать каждый на свою сторону.

Так почти что и случилось.

– Леа, я забираю тебя, – начал Райан, едва за врачом закрылись двери.

– Не выдумывай, – парировал отец, – хочешь ее вообще до срыва довести? В чужом доме без меня и Эрика ей станет только хуже!

– Она и так была без тебя и Эрика! – не сдавался Райан. – Ты – на работе, киборг в коме!

– Пап, пусть забирает, – тихо сказала я.

Но они оба услышали.

– Леа… – начал было отец, но я перебила.

– Пусть забирает меня! – повысила голос. – Я не могу больше это слушать.

Отец побледнел, уставившись на меня, но я тут же опустила глаза и слезла с койки. Чувствовала себя так себе, голова немного кружилась, но мне было все равно. Душа требовала покоя. Я зверски устала.

– Райан, можно я поговорю с Леа? – сухо потребовал отец.

– Не надо, – мотнула головой. – Я не хочу давать ему повод давить на тебя. Я ничего не хочу. Только расскажи, как Эрик.