пластинке одну и ту же фразу. Отчётливо:

— Мне Натаха указала на девочку, на танцполе и грит видишь начинающую...

И так по кругу.

Уже, наверное, час.

Даже боли желудка больше не чую.

— Ты мне приготовил завтрак? — выползла из комнаты растрёпанная Наталья.

— Объясни-ка мне, милая, эти видео. — Протолкнул я слова через сухое горло.

— Какое? Монтаж! Это все фейки. Это завистники все смонтировали и выложили. Не верь им, любимый! — Запричитала она, усаживаясь мне на колени.

Двадцать первая глава

— Мам, я не пойму, почему папа верит Наташе? — Спросила Ира.

— Ты имеешь в виду ночь, когда он прилетел с обвинениями? — я коротко взглянула на неё отвечая.

— Да, конечно, — проговорила она, разбирая мои волосы после мытья.

Оля сидела с расчёской по другую сторону от меня, и тоже прислушивалась к разговору.

— Ну, смотри, Наташа вся в слезах поздно вернулась домой. Сергей её ждал, и она не отвечала на звонки. Например. И от долгой неизвестности он распсиховался, — начала я вздохнув.

— Да, наш папа если начинает психовать, то только переждать. Перебить не получится. — Вспомнила Оля.

— И вот она приходит. Несчастная. Избитая. Рыдает у него на груди. — Продолжила я, поднимая взгляд на Иру.

— И папа летит разбираться с обидчиками? — Спросила Ира.

— Конечно. Помнишь, как он бегал скандалить в школу, когда ты соседу чернила в рюкзак приоткрытые поставила и сосед за это тебя за капюшон куртки дёрнул и ты у лужи грохнулась? А папа дома был. Увидел тебя в слезах и рванул защищать. — Напомнила я ей.

— Так, он же должен нас защищать, а не её. Мы же его дети! — взволнованно сказала Оля.

— Сейчас у него сбиты приоритеты. И он защищает то, что рядом, — со вздохом сказала я, переведя взгляд на Олю.

— Но ведь тогда с чернилами, это же папа докопался до сути, — воскликнула Ира, отстраняясь от моих волос и вставая.

— И сейчас докопается. Верь. — Твёрдо сказала я ей.

Девочки должны не потерять окончательно веру в мужчин. Как бы ни было мне больно. Им нужно верить. Если бы я ещё сама бы верила в его благоразумие.

— Мне непонятно, почему он к её мнению прислушивается. Я поняла его горячность. Но, очевидно же, что она врёт, — задумчиво проговорила Оля.

— Это нам очевидно. У него информацию подаёт Наталья. — Ответила я ей.

— Но это же явная ложь! — Горячо воскликнула Оля.

— Мы прожили с ним вместе двадцать лет. И он привык. Привык прислушиваться к тому, что говорит женщина рядом. Привык доверять женщине рядом. А сейчас рядом Наталья. — Сказала я.

— И что? Неужели он не видит разницы? Он что? Ослеп? — Резко повернувшись ко мне спросила Оля.

— Когда он разберётся во всём, когда он всё поймёт, когда он вернётся, ты его простишь? — Спросила Ира.

— Я не могу думать о прощении. Хочу разбить о его голову вон ту вазу с цветами. Мне сложно адекватно воспринимать его, — затараторила я закипая.

Девчонки дальше пыхтели над моей шевелюрой. А я задумалась. Как-то странно он выглядел, когда прибегал. Что-то с ним не то.

Я вспомнила, как мы спорили с Сергеем, и я доказывала, что не стоит по каждой слезинке ребёнка бежать и наказывать обидчиков. Нужно вначале попытаться разобраться, что к чему.

А он говорил, что ему плевать виноват его ребёнок или нет. Обидчик получит по-любому. Чтобы знал. И не смел. Что он своих девочек никому не позволит обижать.

Вот и не позволяет. Только поменял нас троих на одну. Экономия.

Я прерывисто и судорожно вздохнула, не позволяя себе плакать.

Сегодня с утра прибегал Александр узнать довольна ли я сиделкой. Опять приволок два пакета с продуктами. Натащил мяса, говорит, что нужно варить хаш. Вот буду думать о мясе. О бытовых проблемах. О чём угодно, но только не о нём, не о моём муже.

Что то он говорил про вечер. Он придет?

Двадцать вторая глава

— Ир, в понедельник возвращается адвокат. И он готов заняться моими делами. — Сказала я, когда Иришка принесла мне воды.

— Он согласен работать с нами? — Спросила она.

— Я договаривалась, что ты будешь ему помогать. Думаю, будет верно и правильно, если мы привлечём и того молодого человека, что был с тобой в тот вечер. — начала говорить я, поглядывая на реакцию моей старшей дочери.

— Олег? Да, он тоже хотел, — проговорила она, якобы небрежно, но, всё-таки волнуясь.

— Как думаешь, мне нужно переговорить с его отцом? Или это будет чересчур. Как будто я не доверяю Олегу? Нет, не буду связываться с его родителями. Это лишнее. — рассуждала я вслух.

— Там такой суровый папа. — Сказала Ира.

— Давай так. Встретимся все вместе с адвокатом. Там всё и решим. — Предложила я.

— Да, это будет оптимально. Я приглашу Олега. — Обрадовалась Иришка.

— А кстати, Ир, расскажи, если хочешь, этот Олег — твой ухажёр? — спросила я.

— Какое смешное слово ты нашла, мам. Ещё скажи — кавалер, — засмеялась она.

— Он тебе нравится? — Улыбнулась я.

— Он прикольный. И он очень правильно повёл себя тогда. Он мой друг, — задумавшись ответила моя взрослая девочка.

— Ты изменилась. Перестала агрессивно краситься и манерничать. Рада, что ты переросла эту болезнь. — серьёзно проговорила я.

— Я увидела себя как бы со стороны. В образе Наташи. Это так вульгарно оказалось. Лучше уж без этого как-нибудь. — Ответила также серьёзно Ира.

— Ты красивая девочка. Тебе много дано природой. Просто не порти это.

Пожалуй, вот так много свободного времени, чтобы никуда не бежать и ничего не делать у меня не было уже очень давно.