Лу, никогда не имевшая от Фенни тайн, рассказала тете всю правду о браке с Патриком, хоть и боялась, что та будет в шоке, но Фенни выслушала ее и кивнула: «Очень разумно, дорогая. Вы можете пожениться прямо здесь, как только у детей начнутся летние каникулы».

Патрик стряхнул с брюк хлебные крошки:

– Может, ты передумала? Я бы не удивился после того, как вчера вечером мать загнала тебя в угол.

Вчера обе семьи встретились на вечеринке в отеле, на которой, по существу, правили сестры Патрика и их отпрыски. Лу понравились и мать и сестры, очень простые и нещадно дразнившие Патрика его же богатством.

– О чем вы так долго говорили?

– О тебе, конечно. – Ветер трепал ее волосы, и она все время отбрасывала их назад. – И я не передумала.

И вот наступил день свадьбы. Лу проснулась одна в своем номере отеля. Она одевалась, а пальцы дрожали. О белом платье речь не шла – свадьба-то не настоящая, – и она выбрала бледно-розовый костюм и нитку жемчуга.

В комнату протиснулась Грейс. У Лу замерло сердце. Дочь, обычно всячески избегавшая нормальной одежды, сегодня была в хорошеньком светло-голубом платьице в розовый горошек. А розовые туфельки сменили глыбообразные черные ботинки.

Лу разрешила дочери надеть, что угодно и была тронута, увидев, что Грейс ради матери выбрала платье.

– Ты прекрасно выглядишь.

Грейс держала руки за спиной:

– Спасибо. Ты тоже, мамочка. Мейриса говорит, что тебе нужно что-нибудь голубое. Если хочешь, можешь надеть это.

«Это» был совершенно жуткого вида браслет – голубой пластмассовый брикет на пластиковой полоске, но Лу-то знала, какое это сокровище. Мальчик из школы, которого Грейс невероятно стеснялась, подарил ей этот браслет накануне Рождества.

У Лу перехватило горло, она встала и крепко обняла дочь:

– Спасибо, Грейс. Я с удовольствием его надену и буду очень его беречь.

Грейс очень не любила всякие нежности, но на этот раз, всего на мгновение, прильнула к матери:

– Я только хотела поблагодарить тебя. Я знаю, что ты делаешь это ради нас с Томом.

– Я делаю это ради нас всех, Грейс. Все будет прекрасно.

Она надела браслет. Он нарушал все правила стиля, установленные Мейрисой, и подруга, увидев украшение, едва не упала в обморок, но для Лу этот браслет в такой день значил больше всего остального.

Тот день она почти не запомнила. Простая церемония состоялась в саду отеля, по обоюдному согласию на ней присутствовала только семья… и Мейриса (почетный член семьи, как всегда подчеркивала Фенни).

Пока они ждали священника, глаза Лу перебегали с Грейс на мать Патрика в немыслимой шляпе, на Тома в уже выбившейся из-под ремня рубашке, потом на Фенни, одетую в полосатое платье, вышедшее из моды лет тридцать назад, и на ободряюще кивавшую Мейрису.

Лу постаралась улыбнуться каждому из них, а потом повернулась к Патрику, и все исчезло, словно невидимая стена отделила их двоих от остального мира.

Только Патрик был настоящим и ощутимым. В сером костюме и безукоризненно белой рубашке с бледно-серым галстуком он выглядел очень строгим. Лу поймала себя на том, что смотрит ему в лицо, будто никогда его не видела. Этот подбородок, твердо сжатые губы, линия сильной шеи… Он всегда так выглядел?

Он тоже взглянул на нее, и в светлых, сегодня скорее зеленых, чем серых, и почему-то встревоженных глазах она увидела добродушную насмешку над этим разглядыванием. Лу вспыхнула и быстро отвела глаза.

Дама, ведущая обряд, кашлянула:

– Может быть, начнем?

Лу и Патрик повернулись к ней. Лу все слышала и отвечала правильно, поражаясь твердости собственного голоса, но при этом как будто наблюдала за происходящим со стороны.

Потом Патрик взял ее за руку, надел на палец кольцо, и вдруг все это оказалось ужасно реальным. От прикосновений его теплых и уверенных пальцев у Лу внутри образовалась пустота. Ее руки слегка дрожали, когда она надевала кольцо на его палец, но все кончилось благополучно.

Теперь они женаты.

Патрик улыбнулся, вполне естественно повернулся к Лу, пальцем приподнял ее подбородок и поцеловал. От прикосновения его губ земля ушла из-под ее ног. Губы у него были теплыми, уверенными и опасными, у нее в ответ подпрыгнуло сердце. Лу невольно потянулась к нему, и губы Патрика задержались чуть дольше, чем следовало, но все-таки новобрачным удалось взять себя в руки и оторваться друг от друга.

Оба выглядели напуганными. Его потрясла неожиданная сладость поцелуя. Кто бы поверил, что такая малость может выбить его из колеи и что потребуется такое усилие для беззаботной улыбки!

– Мы сделали это.

– Да, – ответила ему она с неуверенной улыбкой.

Патрик чуть не притянул Лу к себе, но она уже отвернулась. Ее улыбка стала шире, когда она увидела, что к ней приближаются Грейс и Том. Он смотрел, как она обнимает их, и понимал, что его мучает зависть. Ведь Лу любит своих детей, они любят ее, и все они могут прижаться друг к другу, когда только им захочется.

Патрик вдруг заметил, что Грейс нерешительно улыбается ему. Он шагнул к ней навстречу, раскрыл объятья, и, к его удивлению, она шагнула в них и крепко его обняла.

– Спасибо, Грейс, – шепнул он.

Патрик уже знал, что Грейс обнимет только того человека, который что-то для нее значит. И ощутил неожиданный прилив гордости.

Потрепав Тома по макушке, он поднял взгляд и увидел, что Лу смотрит на него, окруженного детьми. Она улыбнулась ему, и Патрик почувствовал, что у него внутри что-то отпустило. Он вдруг страстно пожелал, чтобы они оказались одни на вершине вчерашнего холма и чтобы там не смел, появляться никто из желающих поздравить его и поцеловать Лу.

К полудню Патрику уже казалось, что только он один не целовал невесту. Никак не удавалось побыть с ней рядом, оставалось только следить за мелькающей темной головкой и теплой улыбкой. Вот кто-то еще спешит с любезностями.

– Не расстраивайся, скоро ты ее получишь, – подошла сзади старшая сестра и рассмеялась, увидев его расстроенное лицо. – Мы все рады, что ты, наконец, потерял голову. Весь день глаз с нее не сводишь.

Что ему говорят?! Это он-то потерял голову? Он никогда в жизни не давал волю чувствам! Все знают, что он за милю обходит даже намеки на эмоции. Просто его обязанность, тяжкая, не спускать глаз с невесты, вот и все.

Не раздумывая, он взглядом отыскал в толпе Лу. Она стояла с его матерью и Фенни, и все трое смеялись. Лицо Лу было оживленным, темные глаза блестели, и в груди у него потеплело.

Его невестка выглядела прекрасно. Этот костюм удивительно шел ей в отличие от притворно-скромной серости, которую она надевала в офис. Мягкий розовый цвет оттенял кожу, а из-под жакета выглядывало что-то шелковое. От одной только мысли о том, что может быть под шелком, у Патрика перехватило дыхание.