– Так не больно? – спросил он.

– Нет, доктор. Так очень хорошо, – ответила пациентка.

Рома прищурившись заметил, что у тетки грудь вполне красивая и вообще она может быть и не тетка совсем, а молодая девушка. «Просто голос противный, а так вроде ничего».

– Сегодня вас выпишем, – сказал ей доктор, заканчивая осмотр,

– Доктор, а может быть мне еще тут полежать. Тут хорошо, – попросила она.

– Посмотрим, – засмеявшись ответил, доктор.

Потом он подошел к Эммануэль. Она спала, и доктор решил ее не беспокоить. Наверное, знал про ее слабость. Потом доктор постучал по груди Горца, посмотрел на показания приборов. Потом подошел к Роме. Роме показалось, что доктор прошел бы мимо, но профессиональная этика не позволила.

– Как себя чувствуете? – спросил он с гримасой отвращения.

– Хорошо, – ответил Рома.

Доктор помял живот и неопределенно хмыкнув пошел из палаты.

– Доктор, – окликнул его Рома. Доктор остановился. – У меня просьба, только другая. Выпишите меня, пожалуйста, уже. Мне тут плохо. Я уже давно здоров. Меня наверху долечат.

– Хорошо. Мы вас сегодня выпишем, – ответил доктор и махнул рукой, словно говоря «пошел ты уже на *уй»

«Меня выпишут!» – обрадовался Рома. «Ну наконец-то свобода. Хоть телефон у меня будет. Там, наверное, уже миллион непринятых. Надо сразу всех обзвонить, а то слетят заказы. Только поперли дела и такая херня. Новый телефон, наверное, уже после Нового года куплю, а котенка надо немедленно. Сколько до Нового года осталось? Два дня или три?» Рома снова сбился со счета. То ли три, то ли четыре, то ли два, то ли пять. «Три дня. Точно. 3 дня всего осталось. Если сегодня выпишут, то вечером я могу быть дома. Завтра тогда надо искать котенка. Искать и найти. Но меня в хирургию поднимут и могут сразу не отпустить. Может и сегодня весь день пролежать придется. Попробовать сбежать? Если куртку вернут, то оденусь и пойду, чтобы дома уже ночевать. А если не вернут? Без куртки не получится. Отказ сразу пишу. Хватит лечится. Живой и спасибо».

В палату вошел еще один врач. Рома уже видел его во время обхода. Он был очень улыбчивый. Улыбчивый врач подошел к Горцу, подергал за провода, потом подошел к Роме.

– Как ты? – по-приятельски спросил он.

– Отлично, – ответил Рома. – Сегодня выписывают.

– С чего ты взял?

– Доктор сказал.

– Ну, мало ли кто что говорит. Еще обхода не было. Ты – молодец. Наш человек. Мы тут тоже знаешь, как бухаем. Без этого русским никак нельзя. Вон, тут девчонка одна лежала, вчера только увезли. Так у нее тоже поджелудочная, как у тебя, но наркоманка. Русская девчонка и наркоманка. Обидно. Поэтому и не справилась.

– Что с ней?

– С ней? Уже ничего. Ладно, держись, пойду.

– А кого выписывать на обходе что ли решают?

– Да. Скоро уже будет.

Улыбчивый врач ушел.

«Значит, меня еще не выписывают? А я обрадовался. Так. Господи, помоги. Держись. Тебя должны выписать. Ты – здоров. Или почти здоров. Таких тут не держат».

Рома снова запаниковал. Все начиналось сначала. Где-то по краю сознания на специальной каталке провезли молоденькую голую девушку, чуть накрытую простыней – наркоманку про которую сказал улыбчивый врач. Через пару часов к ней в морг приедет седеющий на глазах папа. А ее парнишка-торчок, который нигде не объявится, будет помнить про нее всю свою длиннющую жизнь…

«Надо готовится. Собираться пора», – переключился Рома и приподнялся на кровати. Он был весь в проводах. Пора было от них освобождаться. Он потрогал катетер на шее. «Нет. Опасно. Еще кровь пойдет». Потрогал провод, торчащий из носа. Этот провод надоел, сил нет. На носу от него уже мозоль была. Глотать было больно. Рома чуть его дернул, и тут же вспомнил, как ему этот провод вставляли. «Плохая затея». Тогда Рома дернул за провод, торчащий из члена. Он держался крепко. Словно его к чему-то прицепили внутри. Рома вспомнил, что мочеприемник на другом конце провода, привязан к кровати. «Если убегать, то вместе с кроватью. Эх, ты конь мой вороной. Далеко не убежим». Тут больной обнаружил странный провод, прилепленный широким скотчем к спине. Этот провод тянулся к какому-то прибору. Провод никуда не вел. Через него не вливались лекарства, не вытекали отходы. Он был абсолютно бесполезным, только ворочаться мешал. Недолго думая, точнее не думая вообще, Рома стал сдирать скотч с шеи. Скотч был крепким и не поддавался. Рома сел поудобней, схватился покрепче и что есть силы потянул. Скотч стал с отклеиваться. Было больно, но терпимо. Рома тянул, но скотч не заканчивался. Он был приклеен вдоль позвоночника до самой поясницы. Рома дернул еще сильней. Что-то хрустнуло.

– Смотрите, а он ампулу ломает, – закричала тетка с красивыми сиськами.

«Какую еще ампулу? Дура что ли», – подумал Рома и сразу вспомнил, как ему приклеивают к спине ампулу. «Не трогай и лежи аккуратней. Если она разобьётся, тебе будет очень плохо», – говорит ему медсестра-злыдня. Он совсем про это забыл. «Ёшки-матрёшки», – расстроенно подумал Рома и попробовал прилепить моток сорванного скотча назад на спину. Не получилось. «Ну и ладно», – подумал Рома и хотел прилечь, но в палату вбежал Алексей. Он сразу понял, что произошло и с ненавистью бросился на Рому.

– Убил бы гада, – зло прошипел он, сдирая скотч со спины больного.

– Извини, тормознул что-то, – искренне сказал Рома. В ответ он услышал цветастый мат.

Тут же в реанимации начался переполох. Оказывается, это была супер-пупер-мега-ампула, которую выдают поштучно в каком-то главном центре. Персонал стал носится туда-сюда. Рома постоянно ловил на себе взгляды полные ненависти. «Раскаиваюсь, но не жалею», – подумал Рома, после чего закрыл глаза и сделал свое «радио» погромче.

Его кровать летела по утреннему городу. Кругом было полно народа. Все спешили на работу. Его казачий хор орал из всех окон. «То-то же. А еще говорили, что у меня глюки. А теперь все слушают. Ну и вкус у народа. Чем больше отстой, тем громче звук. Хотя эта песенка ничего, со смыслом. Получается я ее сочинил. А кто еще? Это же мой хор. Куда бежать за авторскими, если такие бывают».

Эй ты, герой, в клюхтепердовой шапке.

Эй ты, герой – провода наизнанку.

Знай наши кони быстрей! Э-э-эй!!!

Знай наши кони быстрей лошадей!

Это был припев. Казаки сегодня были в ударе. Даже тертый хачик в маршрутке выкрутил свой УФ-диапазон на полную и качал головой в такт. «Вот так мы и побеждаем. Мы -стихийное бедствие. Мы – торнадо. С дороги, козлы, мы сбежали с парада».

Потом Рома попал в какое-то бесконечно-этажное стеклянное здание. Там тоже было полно народа. Все носились кто куда. «Это и есть работа. Мы так и будем работать, пока не высосем все деньги мира. Высосем. Высосем. Выси засосём». Потом неожиданно стало тихо. Движение остановилось.