Франческа вытянула шею, пытаясь разглядеть того, кто привел гостей в такое волнение.

Следом за маркизом в зал вошел еще один мужчина.

Он был из числа тех, чье присутствие заставляет стулья со скрежетом отодвинуться, лакеев вытянуться в струнку, а леди и джентльменов, как молодых, так и старых, восхищенно вздохнуть.

Франческа пожалела об отсутствии лорнета. Кто это? Сын маркиза? Она оценивающим взглядом окинула обе фигуры — маркиза и того, второго. Нет, не сын. Они были слишком близки по возрасту, даже если маркиз зачал его, будучи еще безусым юнцом.

Родственники, возможно. Двоюродные братья. Маркиз жестом пригласил более молодого мужчину подойти ближе.

Возможно, если бы не сидящая рядом матрона, Франческа вновь ушла бы в себя. Но леди, которая явно хотела оказать Франческе любезность, наклонилась к ней и сказала:

— Мне почти не хватает волнующей опасности дуэлей конца прошлого века. Тогда по крайней мере с противниками разбирались на благородный манер — с достоинством и честью.

Франческа рассматривала молодого человека, вызвавшего столь бурное оживление.

В нем не чувствовалось надменного высокомерия пэра королевства. Скорее он выглядел довольно скромно. Возможно, ему было приятно оказаться в центре внимания, но не более того.

Он был гибким, легким. Одет он был скромнее и проще всех присутствующих. Свободная рубашка из тонкого льна. Темные бриджи — не определить, из какой ткани. И все же он был неотразим в своей элегантности.

Действительно, этого молодого человека было трудно не заметить, и, к удивлению Франчески, даже Вайолет не обошла его своим вниманием. Франческа даже приподнялась с кресла, словно могла стать преградой между ними, не допустив этого сомнительного альянса.

Слишком поздно.

Этот красавец тоже заметил ее племянницу.

Он повернулся к маркизу спиной и направился к Франческе, прокладывая себе путь в толпе по прямой, словно портновские ножницы разрезали шелк. И сэр Годфри, тот самый мужчина, который, казалось бы, должен был оберегать Вайолет, вел ее к нему.

Музыканты уже настраивали инструменты, когда следом за хозяином дома в бальный зал вошел Кит. Маркиз Седжкрофт настоял на том, чтобы он присутствовал на балу. Кит не мог отказаться. Как сказал Седжкрофт: «Вы, Фентон, гвоздь программы. Мои гости заплатили, чтобы увидеть ваше представление. Ваше представление еще не закончено».

И Кит согласился.

Оркестр начал играть, и мелодичные звуки скрипок, флейт и валторн мешались с шумом голосов. К Фентону подошел сэр Годфри, и под руку с ним была брюнетка в платье из сиреневато-серого шелка. Годфри сказал что-то, пытаясь перекричать музыку.

Кит ничего не расслышал — в ушах стоял шум; кровь прихлынула к голове.

Он уставился на Вайолет. Прошло не больше секунды прежде, чем он ее узнал. Он бы узнал ее тогда, на лестнице, если бы не маска на лице, и не темнота, и не те десять лет, которые изменили ее. Он смотрел на нее во все глаза и чувствовал то же, что чувствовал тогда, когда впервые увидел ее на кладбище. Кит знал, что от него ждут какой-то вежливой ответной реплики. Но она была красива, и он купался в лучах ее красоты… вновь, после стольких лет.

Сэр Годфри бахвалился ее красотой. Наверное, не в первый раз мужчина терялся, когда его знакомили с ней. Лучше ничего не сказать и показаться невежей, чем выдать ее. Ей будет стыдно, если кто-то узнает, что она сделала его своим другом тогда, когда он был чудовищем, а она — юной красавицей.

Сейчас он был еще большим чудовищем, а она была еще прелестнее, чем раньше. Кое-что никогда не меняется. Мог ли он все еще убедить ее в том, что стоит ее дружбы?

— Мастер Фентон?

Кит не отреагировал.

Узнала ли его Вайолет? Неудивительно, что его так потянуло к ней тогда, на лестнице. Неудивительно, что они могли говорить друг с другом как давние друзья.

— Фентон? — повторил голос.

Он многое мог бы ей сказать, но осмотрительность требовала, чтобы он ничего не говорил. Вайолет была трофеем, за который боролся и который выиграл один из его студентов. И этим счастливчиком оказался не кто-нибудь, а Годфри. Мелочный тип, способный оказывать благодеяния разве что самому себе. Как, черт возьми, такое могло случиться? Должно быть, она выходила за него замуж ради денег. Но это было так не похоже на Вайолет.

Тепло в ее темных глазах и озорной блеск свидетельствовали о том, что она помнит о том тайном пакте, который они заключили в детстве. Кит обернулся раздраженно: настойчивый голос снова вторгся в его мысли. Сэр Годфри, видимо, решил действовать ему на нервы.

— Мастер Фентон, — сказал Годфри, — могу я вновь представить вам мою очаровательную невесту, мисс Вайолет Ноултон? Мастер Фентон — мой наставник, Вайолет. И еще: он пойдет танцевать с вами, тогда как я буду сопровождать леди Хейвил. Она одна из наших постоянных покупательниц, смею напомнить.

Кит вновь повернулся к Вайолет и поклонился.

— Приятно познакомиться, — многозначительно произнес он.

— Нет, — покачала она головой, и голос ее был уверенным и сильным. — Это мне приятно.

— Тогда это честь для меня, — сказал Кит, и они посмотрели друг другу в глаза.

Он был рад тому, что вокруг них стояли люди, потому что в противном случае мог бы сказать что-то такое, за что никогда бы потом не смог себя простить.

— Берегитесь, мастер Фентон, — с любезной улыбкой сказал сэр Годфри прежде, чем отойти. — Она танцует, как мечта.

Кит смотрел на нее как зачарованный.

Конечно. Она и есть мечта. Он мечтал о ней так часто, она так часто снилась ему, что нет ничего удивительного в том, что он почувствовал, словно давно знаком с ней, тогда, в полутемной прихожей, когда увидел ее с игрушечным мечом. Вайолет была его слабостью — щербиной в его доспехах тогда, десять лет назад, и, возможно, таковой и осталась. Она всегда казалась ему немного потерянной, словно заблудившаяся принцесса, которой так нужен защитник и покровитель. Но какой из него защитник? Если слепец ведет слепца, то оба попадут в яму[2].

Может, у нее хватило храбрости пробраться на кладбище или, что более вероятно, ею двигало желание обзавестись друзьями. Но сейчас, когда Кит был достаточно взрослым и мудрым, чтобы рассуждать взвешенно, он понимал, что она поставила себя в довольно щекотливое положение.

Проклятие. Ей по-прежнему грозила опасность. Кто заботился о ней все эти годы?

Кит улыбнулся, понимая, что Вайолет оскорбилась бы, если б могла прочесть его мысли. Ему удалось оскорбить ее сегодня, даже не прилагая к тому усилий. Его одинокая девочка. Иначе зачем ей приглашать в друзья нищего? Одинокая или нет, это о ней он грезил, когда чувствовал себя потерянным.