По поверхности воды были разбросаны крупные розовые цветы, а в глубине проплывали золотистые и красные рыбы.

— Василий! — громко позвал Холодильник скрипучим голосом. — Твой выход!

Валентин Петрович огляделся.

У дальнего края бассейна громко плеснуло. То, что казалось темным полусгнившим бревном, плавно соскользнуло в воду.

Профессор вгляделся в плавучее бревно и похолодел: к нему быстро приближался огромный матерый крокодил.

Крокодилья голова едва приподнималась над водой, но маленькие злобные глазки горели, как два угля. Взгляд был прикован к несчастному профессору.

Степаныч коснулся пальцем кнопки, мотор коротко зажужжал, и профессор немного опустился, приблизившись к поверхности воды.

— Сейчас, Васенька, сейчас ты пообедаешь! — ласково проскрипел Холодильник. — Решай, Слон, или ты заговоришь прямо сейчас, или я отдаю тебя Василию. Сначала он отгрызет ноги…

Валентин Петрович не сводил глаз с приближающегося хищника. Треугольная морда стремительно разрезала темную поверхность воды.

Профессор не просто следил за крокодилом. Он лихорадочно вспоминал один важный разговор с верховным шаманом племени козюмбра.

— Если ты встретишься с братом-крокодилом, — учил профессора шаман, — напомни ему о вашем родстве. Ведь мы, воины козюмбра, дети великого бога Шу-Шу, а значит, близкие родственники крокодилов, их двоюродные братья. А раз ты теперь почетный член нашего племени, значит, ты тоже брат крокодила. Так что, если встретишь его в речных тростниках, где он живет, скажи ему только: «Шумба-румба баши-раши Шу-Шу!» — и он не сделает тебе ничего дурного.

Крокодил подплыл к профессору и замер прямо под его ногами. Маленькие глазки разгорелись еще ярче, огромная пасть слегка приоткрылась, демонстрируя десятки остро отточенных зубов.

«А вдруг это не африканский крокодил, — подумал Валентин Петрович. — Вдруг это южноамериканский кайман или аллигатор? Или вообще гавиал? Тогда на него вряд ли подействует заклинание африканского шамана».

— Говори же, Слон, — проскрипел Холодильник, — или останешься без ног! Куда ты дел то, что мы ищем?

Валентин Петрович не отвечал: он разглядывал крокодила.

— Не хочешь говорить? — рявкнул старик. — Тебе же хуже! Хотя ноги тебе все равно скоро не понадобятся!

Степаныч снова нажал на кнопку, и профессор опустился еще ниже. Теперь не больше полуметра отделяло его от утыканной зубами пасти.

Крокодил лениво колыхнулся, и над водой выступил сероватый чешуйчатый гребень.

«Это африканский гребнистый крокодил, — обрадовался Валентин Петрович. — Хорошо, если он не забыл вдали от родины язык племени козюмбра».

— Последний раз спрашиваю: куда ты это спрятал? — проскрипел Холодильник.

Валентин Петрович молчал. Точнее, он шевелил губами, припоминая негритянское заклинание. В самый неподходящий момент его подвела память.

«Шумба-румба баши-раши Шу-Шу» или «Шумба-румба ваши-наши Шу-Шу» — в этом сейчас заключался основной вопрос его жизни.

Как минер, он не имел права на ошибку.

Степаныч еще раз нажал на кнопку, и ноги профессора коснулись воды. Крокодил широко разинул пасть, дернул хвостом и двинулся вперед, как живая торпеда.

— Шумба-румба баши-раши Шу-Шу! — выпалил профессор и испуганно подогнул ноги.

Крокодил резко затормозил, как будто наткнулся мордой на каменную стену. В его маленьких глазках засветилось откровенное сожаление. Он захлопнул пасть с таким звуком, как будто закрыл огромный кожаный чемодан, и опустил ее под воду, так что на поверхности остались только глаза и ноздри.

Валентин Петрович облегченно перевел дыхание.

— Василий, ты это что? — удивленно проскрипел Холодильник. — Я тебя не узнаю!

Степаныч нажал свою кнопку, и профессор погрузился в воду по пояс, потом по шею…

Вода была теплая, пахла тропическими цветами, экзотическими пряностями и еще чем-то неуловимым, но очень знакомым. Профессор вспомнил свою любимую Африку и даже расчувствовался. После переживаний и тягот прошедшей ночи было чрезвычайно приятно плавать в теплой ароматной воде. Наконец он как следует согрелся и почувствовал себя намного бодрее.

— Василий, в чем дело? — повторил разочарованный Холодильник. Крокодил виновато фыркнул, полностью погрузился в воду и медленно поплыл к дальнему берегу бассейна.

— Степаныч, — проскрипел Холодильник, которому не терпелось найти виноватого, — я же тебе велел не кормить Василия!

— Шеф, я его не кормил! — принялся оправдываться «дворецкий». — Я его уже три дня не кормил!

— Что-то не похоже! — бесновался старик. — Был бы голодный — сожрал бы этого!

— Шеф, клянусь! — «Дворецкий» бил себя в грудь. — Может, у него просто нет аппетита?..

— А вот сейчас проверим.

Холодильник щелкнул пальцами.

Из кустов возникли двое удивительно похожих типов в черных костюмах. Парочка вытянулась перед шефом, ожидая приказаний.

— Вася проголодался, — проскрипел старик и ткнул пальцем в «дворецкого».

Близнецы подхватили Степаныча под руки и поволокли к воде.

— Не надо, шеф, не надо! — верещал тот, безуспешно пытаясь вырваться. — Я все сделал как вы велели!

Холодильник молчал.

Степаныча столкнули в воду. В ту же секунду крокодил соскользнул с берега и стремительно поплыл через бассейн, выставив над водой горящие глазки.

Он разрезал воду, как быстроходный катер, и через десять секунд сблизился с барахтающимся на глубине Степанычем. «Дворецкий» заверещал не своим голосом и, нарушая все законы физики, выскочил из воды. Казалось, еще немного, и он взлетит над бассейном или, как барон Мюнхгаузен, поднимет сам себя за волосы.

Зубастая пасть щелкнула, сомкнулась со страшным звуком, «дворецкий» истошно завопил…

— Ладно, достаточно! — рявкнул Холодильник.

Близнецы наклонились и вытащили вопящего Степаныча.

На заду у него был вырван кусок брюк, из укушенного мягкого места капала кровь. Крокодил проводил несчастного «дворецкого» полным разочарования взглядом.

С таким же разочарованием смотрела на Степаныча «медсестра» Ангелина. Она явно сожалела, что развлечение не состоялось.

— И правда, Вася голодный, — задумчиво проскрипел Холодильник. — Почему же он Слона не ест?

— Прошу прощения, — подал голос профессор Кряквин. — Вы, конечно, заняты, но не найдется ли у кого-нибудь шампунь?

— Какой еще шампунь? — взревел Холодильник.

— Желательно для сухих волос, — как ни в чем не бывало ответил Валентин Петрович. — Я бы заодно голову вымыл.

— Он еще надо мной издевается! — Старый уголовник скрипнул зубами. — Ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним!