— Ариадна Прокофьевна, — Жанна снова взглянула на часы, — это будет уже шестое завещание. Конечно, это ваше право, но я в прошлый раз просила вас как следует подумать…

— А вы в прошлый раз мне не сказали, что Люська — паразитка и бескультурница! И еще вертихвостка!..

— Как я вам могла что-то сказать, если ни разу в жизни не видела вашу племянницу?

— А для чего вы тогда здесь сидите? — мгновенно нашлась посетительница.

Жанна широко открыла рот, как выброшенная на берег рыба, и в это время зазвонил телефон.

Обычно звонки нотариуса принимала секретарша, но сейчас она, должно быть, курила в туалете, чтобы восстановить душевное равновесие после встречи с Ариадной Прокофьевной.

— Ташьян! — Жанна поднесла трубку к уху.

— Жанночка, золотце, как хорошо, что я тебя застала! — пророкотал в трубке сочный бас Беатриче Левоновны, ее матери. — Ты сегодня обедаешь у меня. Или ужинаешь? Словом, я тебя жду. И смотри не опаздывай.

— Мама, но мне некогда, — протянула Жанна, понизив голос и покосившись на посетительницу. — Мама, ты же знаешь, что я на работе. У меня клиенты!

— Вот и Люська моя такая же! — вклинилась Ариадна. — Тоже ей все некогда! Для единственной тетки не может времени найти! Нет, непременно надо завещание переписать!..

— Жанна, — голос в трубке посуровел, — я не хочу слышать никаких отговорок. Ты ужинаешь у меня, и точка! И чтобы была прилично одета!

— Снова ты нашла для меня какого-то мужика? — еле слышно проговорила Жанна. — Я же тебя просила!

Беатриче Левоновна была одержима желанием выдать дочь замуж. Жанна против замужества возражала категорически, однако считала, что это дело никого совершенно не касается, и пускаться в объяснения не собиралась.

Мама была на этот счет другого мнения.

Она была уверена, что ее дочь — легкомысленная особа, поэтому доверить ей такое серьезное дело, как выбор будущего мужа, никак нельзя. Жанна, по мнению матери, предъявляет к мужчинам совершенно не те требования, какие нужно. Сама Беатриче Левоновна придерживалась той точки зрения, что ее будущий зять должен быть, во-первых, армянином и, во-вторых, обеспеченным человеком. Именно в такой последовательности.

Если говорить откровенно, в глубине души Жанна была даже согласна с матерью в том, что замужество — вещь действительно нужная. Ведь это сейчас она независима, полна сил и хорошо зарабатывает. Кто знает, что будет лет через десять? То есть за десять-то лет она ручается, на десять лет у нее вполне хватит сил и желания работать. И клиентов тоже хватит. Даже на двадцать должно хватить.

Но что совершенно точно — через двадцать лет об удачном замужестве можно будет забыть. А если быть честной до конца, то и через десять она не сможет заинтересовать приличного обеспеченного человека. Сейчас ей сколько? Тридцать девять. Это Жанна даже подумала шепотом, чтобы ее мысли никто не мог подслушать. А через десять лет ей будет сколько? Ужас какой! Назвать это число Жанна даже в мыслях не решилась.

Мать права — о будущем нужно думать заранее. И ничего удивительного, что мама по мере сил старается подыскать ей обеспеченного человека.

Жанна против обеспеченности будущего мужа не возражала. Напротив, предпочла бы, чтобы он был богатым, а еще лучше — очень богатым. Но во всем остальном ее вкусы решительно не совпадали с мамиными. Словом, умом она понимала правоту матери, а на деле старалась увильнуть от каждого потенциального жениха, который появлялся на горизонте.

— Что значит снова? — возмутилась Беатриче Левоновна. — Такого варианта у тебя еще не было! Это прекрасный, просто замечательный вариант! Армянин из Америки, очень обеспеченный человек и такой порядочный…

— Представляю себе! — хмыкнула Жанна.

— Никаких возражений! — пророкотала мать. — Ты ужинаешь у меня, вы знакомитесь, а дальше — как получится. Все дальнейшее будет зависеть от вас. Не понравится — твое дело! Тебя никто силой не заставляет выходить замуж.

— Ты так считаешь?

— Дама, — подала голос Ариадна Прокофьевна, — что это вы на работе личными делами занимаетесь? Я к вам по серьезному делу пришла, а вы тут шуры-муры…

— Одну минуту, — прошипела Жанна, прикрыв трубку ладонью. — Это я не тебе, мама! Мама, но я же действительно на работе! Я тебя просила!.. И потом, эти смотрины в моем возрасте…

— Хорошо, пригласи подругу! — отступила Беатриче Левоновна. — Тогда это действительно будет приличнее! Пригласи Ириночку, она такая славная девушка. Хотя нет, Ириночку, пожалуй, не надо, она слишком привлекательная, да еще блондинка, она ему может понравиться. Ты же знаешь, многие армяне почему-то предпочитают блондинок.

— Мама, все! Я тебя умоляю!

— Хорошо-хорошо, только не опаздывай! Я жду вас к семи.

Жанна опустила трубку, снова мысленно сосчитала до пяти и обратилась к клиентке:

— Так что, снова оформляем наследство на другую вашу племянницу, Татьяну Антонову?

— Приходится, — вздохнула клиентка. — Всего две у меня племянницы, и выходит, если не Люське, то однозначно Таське, иначе кому же? Иначе больше некому!..

К концу рабочего дня Жанна чувствовала себя как выжатый лимон. Нет, как загнанная лошадь. Нет, как загнанный лимон и выжатая лошадь одновременно.

Лично проводив последнего (очень важного) клиента до порога офиса и закрыв за ним дверь (такой чести удостаивались немногие), она сбросила с лица дежурную улыбку, потянулась и подумала, что сейчас поедет домой, встанет под горячий душ и будет как новенькая.

И вдруг вспомнила о мамином звонке и о том, что придется ехать на эти чертовы смотрины.

Жанна не удержалась от крепкого выражения, плюхнулась обратно в кресло и уставилась в стену перед собой. На стене висел календарь с видами Венеции, который привезла Катерина из европейской поездки.

Календарь был прошлогодний.

Жанна подумала, что, во-первых, давно пора сменить календарь. Во-вторых, секретаршу тоже придется менять, а найти новую — это целая проблема. В-третьих, к матери идти все равно придется, потому что иначе Беатриче Левоновна устроит себе сердечный приступ или почечную колику, а ни то ни другое ей ни к чему.

Кстати, мама права, лучше прийти с подругой — это разрядит атмосферу, и потом, с подругой Жанна сможет обсудить мамин очередной «вариант». С другой стороны, лучше идти именно с Ириной, и как раз по той причине, из-за которой мама была против: пожилой армянин наверняка западет на привлекательную блондинку и саму Жанну оставит в покое. С Ириной можно будет потом со вкусом обсудить маминого армянина, Катька же в мужчинах совершенно не разбирается, и говорить с ней о женихах — все равно что со слепым толковать о Ренуаре или с глухим — о Моцарте.

Приняв окончательное решение, Жанна набрала Ирину.

— Алло, — раздался в трубке какой-то странный полузадушенный голос. — Ох, да, наверное, так.