– Мария и Ксения, работают в санатории, – фыркнула Алина. – Ксения здесь, а не в Америке, как ты мне врал. Кстати, ты прослушку-то успел установить?

– Я сейчас покажу женушке, где раки зимуют! В каком номере она живет? – взревел Вадик.

– Стоп! Ты меня слышишь? Прослушку установил?

– А? Что? Да, установил. Я убью ее! – Вадик вскочил, порываясь куда-то бежать.

– Сидеть! Ты работать приехал или личные дела устраивать? Ксения сейчас в Питере, на выставке. Вернется, тогда и будешь выяснять отношения.

Ксения чувствовала себя свободной, будто получила отпуск. Несколько дней присутствия на выставке и семинарах – это не работа, а отдых. Ей вменялось ознакомиться с рынком медицинской аппаратуры, войти в курс последних новинок в области физиотерапевтического лечения. Даже приехавший двумя днями позже Виктор Эдуардович Жарковский не докучал ей, так как днем был занят налаживанием контактов с партнерами, а вечера проводил в квартире больной жены.

Но одной свободы недостаточно для счастья. Были проблемы, не дающие наслаждаться жизнью. Ксения с ребенком остановилась в квартире своего деда, полагая, что в собственном доме ее поджидает разгневанный муж, встречи с которым она по-прежнему опасалась. Дед ее для своих девяноста лет был еще крепкий старик, после смерти бабушки Ксении женился и жил с новой женой уже несколько лет. Его семидесятилетняя супруга к Ксении относилась доброжелательно. Она не возражала, чтобы Ксения остановилась у них во время своей командировки (она была в курсе злоключений приемной внучки), и, что было верхом щедрости, согласилась полностью взять на себя на эти дни заботу о мальчике. Ксения могла располагать собой и днем, и вечером. Но вечера проводила дома, так как выходить куда-то в одиночку ей было неуютно. Бездетная жена деда с удовольствием ходила вместе с Никиткой по соседкам, хваталась неожиданно обретенным внуком-правнуком. Ксения оставалась вдвоем с дедом. Глуховатый, но вполне здравомыслящий старец был рад пообщаться с любимой внучкой. Ей он мог пожаловаться на непорядки в стране, обсудить политический момент. Жена не интересовалась этими вопросами и часто перебивала старика, встревая в разговор со своими бабскими заморочками. Ксения во всем соглашалась с дедом, не вдавалась в смысл его жалоб – просто смотрела на родное, сильно постаревшее лицо и думала о том, что остался единственный в мире близкий ей человек. Еще она каждый вечер перелистывала старый альбом с фотографиями уже покойных бабули и мамы.

Мама Ксении умерла прежде бабушки. Даже работа в благотворительном фонде не смогла излечить ее от тоски – слишком она любила оставившего ее мужа. Через год после его ухода из семьи у Надежды Владимировны выявили рак – мучилась она недолго. Ксении оставалось несколько месяцев до выпускных экзаменов, когда она осиротела. Бабушка с дедушкой помогли девочке пережить потерю матери, дали возможность закончить школу. Из-за передряг Ксения не заработала золотой медали, но по инерции сдала экзамены хорошо и получила приличный аттестат. Месяц провела в больнице, у постели умирающей матери, и приняла решение пойти учиться на врача. Мечты о консерватории остались в той, почти нереальной жизни, где у Ксении были мама и папа, а сама была королевой.

Ушедший из семьи папа стал со временем для Ксении отцом. Он помог дочери с поступлением в институт, поговорил с кем надо. Что было – то было. Помогал и материально, пока Ксения училась. Даже, когда по контракту уехал работать в Американский исследовательский центр, присылал дочери деньги на жизнь. Но душевное тепло ушло из их отношений. Теперь душу Ксении согревали бабушка и дедушка. И сейчас дед, смущаясь своей нежности, погладил внучку по руке:

– Ну, как там ты одна, среди чужих людей, Ксюшенька?

– Все хорошо, дедуля. Вадик не объявлялся?

– Забегал, совсем недавно, с неделю назад.

– Ругался? Угрожал?

– Нет, вежливо разговаривал. Говорил, что с сыном хочет повидаться.

– Ты ему, дедуль, все же не сообщай мой адрес.

– Как скажешь, Ксюшенька.

Ксения попила с дедушкой чай, расспросила о здоровье, дала совет насчет лечения. Однако на здоровье, несмотря на преклонный возраст, дед жаловаться не любил. Сам хотел быть полезным внучке:

– Может, вы помиритесь с Вадиком-то? Все-таки он отец Никитки. Давай я с ним поговорю. Ну, провинился мужик, с кем не бывает. Что, бабенку на стороне завел?

– Если бы, дедуль. Он меня три года избивал.

Ксения вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, сидящей у дедули на коленях и жалующейся ему на ушибленный пальчик. Дед дул на него и приговаривал ласковые слова.

– Что-что? Мне послышалось? Избивал? Мою Ксюшеньку! Да как он смел, подлец!.. Да я ему… Пусть только заявиться снова! Я-то думал, что обычные шуры-муры…

– Успокойся, дедуля. Я сама с ним разберусь, вот пройдет немного времени…

Ксения положила голову на плечо деда. Прогорклый запах седых старческих волос показался вкуснее любых ароматов. Из глаз потекли слезы. Она зашмыгала носом.

Слезы облегчили душу. Пришел заключительный день выставки. Стенды сворачивали экспозиции. В конференц-зале шел «круглый стол», на котором суммировали итоги сделок. Жарковский и Ксения сидели в среднем ряду, и тихо переговаривались. Главврач рассказывал о перспективах санатория после акционирования. Сложность была в том, чтобы не допустить на аукцион конкурентов. Ксения подавала реплики. Интересовалась, насколько открытыми будут торги. Жарковский заметил, что открытость не в их интересах. Обсуждение профессиональных вопросов закончилось. Организаторы выставки объявили перерыв. После перерыва участников выставки ждал банкет.

– Ну, я пойду, милая Ксения. У меня от этих банкетов всегда гастрит обостряется. Да и жена ждет. А ты останься, выпей-закуси, пообщайся с нужными людьми.

– Хорошо, Виктор. Завтра я должна быть в санатории?

– Если хочешь, погуляй до конца недели. Соскучилась по цивилизации? Музеи, вернисажи, филармонии.

Ксения радостно закивала. В санатории она еще насидится. Дождалась, пока скрылась из виду осанистая фигура Жарковского – и тоже направилась к гардеробу: она не любила банкеты.

– Все на бал, а вы с бала?

Ксения оторвалась от своих мыслей и встретилась взглядом с высоким бородачом. Родион Стрельцов, знакомец Марии. Глаза его лучились радостью, вызванной случайной встречей.

– Помните, я приезжал к вашей коллеге в санаторий? Вас, если не ошибаюсь, зовут Ксения? Вот только отчество не знаю…

– Игоревна.

– А я Родион Алексеевич.

– Очень приятно. Вы тут по делам? Я все дни провожу на выставке, вас не видела.

– В фирме работы много. Сегодня, под закрытие, еле вырвался. Надо нос по ветру держать.

– Вы на «круглом столе» были?

– Нет, я тут с одной медицинской фирмой контракт обсуждал. Вы же знаете, что мы под заказ работаем.