мнению, нетрудно им меня обвинить, так скоры они на то, чтобы клеветать, пренебрегая Писанием, которое говорит: не люби клеветати, да не вознесешися (Притч. 20, 13).

22) Итак, по удалении Монтана, через двадцать шесть месяцев прибыл Диоген, нотарий. Но и он не сообщил мне письма, не видались мы друг с другом, не было от него предписаний вследствие бывшаго приказа. Даже когда вступил в Александрию военачальник Сириан, поелику ариане распускали какие-то слухи и объявляли, что будет, чего им хотелось, спрашивал я, имеет ли он с собою письма, о которых разглашают (признаюсь, я требовал письма с твоим повелением). поелику же он сказал, что писем у него нет, то просил я, чтобы хоть Сириан или египетский епарх Максим написали мне об этом. Требовал же я этого по той причине, что человеколюбие твое писало ко мне ничем не смущаться, не обращать внимания на тех, которые хотят меня устрашить, но беззаботно пребывать в церквах. Доставили письмо это мне Палладий, бывший палатным магистром, и Астерий, бывший дуком Армении. Список же с этого письма (дозволь прочесть мне) есть следующий.

23) В списке с письма заключалось следующее:

Констанций победитель Август Афанасию.

Всегдашнее мое желание всякаго благополучия покойному брату моему Констансу не могло не быть известным твоему разумению. В какую погружался я скорбь, когда услышал, что умерщвлен он по обольщению людей самых нелепых, легко может разсудить об этом ваше благоразумие. поелику же в настоящее время есть люди, которые покушаются устрашать тебя столь плачевным происшествием, то признал я посему нужным к честности твоей послать сие, препровождаемое теперь писание, поставляя тебе в обязанность, как прилично епископу учить народ, чтобы собирался для установленнаго богослужения и с ним по обычаю проводить время в молитвах, ибо это приятно нам. Желаем, по изволению нашему, во всякое время быть тебе епископом на месте своем.

И другою рукою приписано: Божество да сохранит тебя на многия лета, возлюбленный Отец!

* * *

24) О письме этом говорили они и судьям. А я, имея его у себя, не вправе ли был требовать писем и не обращать внимания на представляемые предлоги? Они же, не показывая приказания твоего благочестия, действовали не прямо ли вопреки этому письму? поелику же не представляли мне писем, то не следовало ли мне заключить, что слова их не на письме основывались? На такия же слова повелевало мне не обращать внимания писание твоего человеколюбия. Посему справедливо поступил я в этом случае, боголюбивейший Август, положив, как по твоему предписанию вступил я в отечество, так по твоему же приказанию и оставить его, чтобы не подпасть со временем ответственности, как беглецу, оставившему Церковь, но как получившему твое повеление иметь предлог к удалению. Эту мысль выражали, приступив к Сириану, весь народ с пресвитерами и с ними (чтоб не сказать более надлежащего) большая часть города; тут был и египетский епарх Максим. Мнение же состояло в том, чтобы или мне написать и послать, или не тревожить более церквей, пока сам народ не отправит к тебе послов по этому делу. И как они усиленно требовали этого, то, сознавая основательность требования, Сириан, свидетельствуясь твоим спасением, причем был тогда и Иларий, уверял, что не будет более безпокоить, но не перенесет дело к твоему богочестию. Это известно когорте дука и когорте епарха египетскаго. А градоначальник хранит у себя поданные тогда голоса, и можно удостовериться, что ни я, ни кто-либо другой не противились твоему приказу.

25) Все же требовали, чтобы показано было писание твоего благочестия. Правда, что и одно слово царское имеет одинаковую силу с написанным, особенно когда передающий это слово говорит смело и на письме сообщает повеление. Но поелику не сказали ясно, что есть повеление, и как требовали, не сообщили сего письменно, но как будто от себя все это делали, то признаюсь и смело говорю это, возымел я на них подозрение, потому что с ними много было ариан, с арианами они ели, с ними советовались, ничего не делали открыто, старались же строить мне козни и злоухищрения, ничего не делали как бы по царскому приказанию, обличили же сами себя, что действуют по настоянию врагов. Это и вынудило меня более требовать у них писем, потому что как предприемлемое и замышляемое ими было подозрительно, так неприлично было и мне, пришедши с таким ясным твоим писанием, удалиться из Церкви без всякаго писания.

Итак, поелику Сириан дал обещание, все собирались в церквах с радостию, ничем не тревожась. Но через двадцать три дня после даннаго обещания входит он в церковь с воинами, а мы по обыкновению совершали молитву, что видели вошедшие, потому что было всенощное бдение будущаго торжества. И это случилось в ту ночь, в которую наперед хотели и обещались исполнить это ариане, ибо военачальник вошел, имея их с собою, они были зачинщиками и советниками такого нашествия. И в этом нет ничего невероятнаго, боголюбивейший Август, потому что это не тайна, но разглашается повсюду. Итак, видя это нашествие, сперва убедил я народ удалиться, а потом уже удалился и сам, покрываемый и руководимый Богом, что видели бывшие тогда со мною. И с этого времени оставался я у себя в доме, имея дерзновение и оправдание прежде всего пред Богом, а потом и пред твоим благочестием, что не, оставив народ, бежал, но свидетелем гонения имею нашествие военачальника, чему и дивились все особенно, ибо надлежало ему или не обещать, или, обещав, не солгать.

26) Для чего же такие замыслы или к чему предпринимали злоухищренно строить козни, когда можно было велеть и написать? Царское приказание дает большую свободу, а желание действовать скрытно делало ясным подозрение, что не имеют они царскаго приказания. Чего же неуместнаго я требовал, правдолюбивый Царь? Кто не скажет, что такое требование Епископа основательно? Читав Писания, знаешь, как предосудительно епископу оставить Церковь и вознерадеть о пастве Божией. Ибо отсутствие пастырей дает случай нашествию волков на стадо, Этого-то и домогались ариане и все прочие еретики, чтобы по удалении моем найти возможность обольстить народ и вовлечь в нечестие. Посему, если бы предался я бегству, то какое оправдание имел бы пред истинными епископами, а еще более пред Вверившем мне стадо сие? А Вверивший мне его есть Тот, кто судит всю землю, истинный Всецарь и Господь наш Иисус Христос, Сын Божий. Не всякий ли бы имел основание винить меня в нерадении о народе? Не укорило ли бы меня и