Адриана поняла, что ее загнали в угол и выхода нет. Что за невероятное упрямство! Она едва подумала, что выиграла битву характеров, и вот теперь снова приходится сдаться, чтобы он не подумал, будто она затаила против него зло.

– Соглашусь… – начала она и, подождав, пока он торжествующе улыбнется, докончила: – В свое время.

Колтон воздел руки к небу, восхищаясь в душе ее находчивостью. Серые глаза весело блеснули. Решив отплатить ей полной мерой, он подступил ближе и прошептал:

Желанная моя, как ты прекрасна

В любых нарядах – белых, желтых, красных,

Но более всего прелестна ты, родная,

Когда стоишь передо мной нагая.

Рот Адрианы сам собой приоткрылся, и она, как в прежние дни, когда Колтон особенно выводил ее из себя, отступила и подняла руку, намереваясь закатить ему оплеуху. Но, услышав заразительный смех, она опомнилась и немного присмирела.

– Вы дьявол, Колтон Уиндем! – вскричала она и тут же в ужасе прикрыла рот ладонью, сообразив, что он получил именно то, чего добивался. Покачав головой, она неохотно улыбнулась, но Колтон никак не унимался:

– Адриана Элинн Саттон. Признанная красавица.

Адриана с подозрением уставилась на него, совсем как цыпленок на парящего в небе ястреба, стараясь понять, что тот задумал.

– Просто имя. Ничего больше.

– Но какой сладостью разливается оно у меня во рту! Хотел бы я знать, так ли вы сладки на вкус.

Адриана не посмела обмахнуть веером свои горящие щеки. Что, если он заметит, как она взбудоражена?

– Нет, милорд, я ужасно терпкая и горькая. Именно так утверждают сестры, когда сердятся на меня.

– Вернее, когда пытаются заставить вас подчиниться их воле, а вы вместо этого надменно задираете свой изящный носик.

Последнее замечание оказалось таким точным, что у Адрианы мурашки поползли по спине. Колтон наклонился еще ближе:

– Итак, Адриана, кто будет терзать вас, когда Мэлора покинет гнездышко?

– Полагаю, – парировала девушка, – именно по этой причине вы и решили вернуться домой. Нужно же кому-то занять ее место! Припоминаю, что это было вашим любимым занятием!

– Да, – усмехнулся Колтон, – тут вы совершенно правы. Я действительно разок-другой поддразнил вас.

– Будет вернее сказать, сотню-другую раз, – поправила она.

Почувствовав пристальный взгляд матери, Колтон обернулся и уловил выражение тревоги в голубых глазах. Леди Филана недоуменно улыбалась, и Колтон так и не понял, что именно не дает ей покоя. Может, она волнуется за Адриану? Вполне естественно предположить, что девушка еще невинна и плохо знакома с пороками мужчин. Что же, все правильно. Он и сам не хотел бы жениться на особе, считающейся легкой добычей похотливых распутников. Если долг требует от него произвести на свет наследников, хотелось бы не сомневаться в их происхождении.

– Я буду здесь, когда вы вернетесь, Адриана, – пообещал он, снова поднося тонкие пальцы к губам. Действительно ли они дрогнули, или он ошибся? – Я расстроил вас, Адриана?!

Ее дыхание, словно легкий теплый ветерок, коснулось его лба, и Адриана уже хотела поспешно ретироваться, но, услышав лязг металлических подковок, в изумлении обернулась. Как раз вовремя, чтобы увидеть Роджера, бегущего к Колтону с занесенным кулаком. Девушка испуганно вскрикнула, но маркиз, выпустив трость, перехватил руку Элстона и всадил кулак в его живот. Роджер согнулся с громким стоном, который тут же оборвался, когда второй удар пришелся ему в челюсть с такой силой, что негодяй отлетел на несколько шагов, рухнул на пол и остался лежать неподвижно.

В дверях появился Гаррисон, услышавший приглушенный крик Элстона, и поспешил поднять трость.

– Может, позвать конюха, чтобы отвез мистера Элстона домой? – осведомился он едва слышно. – Вероятно, он не скоро очнется, так что ему будет удобнее в собственной постели.

– Делайте, как сочтете нужным, – кивнул Колтон, беря трость. – Лично я просто вышиб бы малого из дома и оставил лежать, пока не придет в себя.

Гаррисон позволил себе слегка улыбнуться.

– И поделом бы ему, милорд, но поскольку дамы уезжают, а леди Адриана обещала вернуться к ужину…

Колтон сжал плечо верного слуги и улыбнулся.

– Вы, разумеется, правы, Гаррисон. Нельзя же расстраивать дам и портить праздник.

Адриана, багровая от смущения, выступила вперед.

– Простите меня за случившееся. Вы не виноваты. Роджер иногда бывает вспыльчив без причин.

– Потому что боится соперничества, но, уверяю, его планы никогда не осуществятся… – Колтон осекся и тихо добавил: – По крайней мере я на это надеюсь.

Адриана не смела предположить, что он ждет ответа, потому что сам ею интересуется. Может, говорит так потому, что невзлюбил Роджера?

Опустив взгляд, она поспешно пробормотала, прежде чем направиться к выходу:

– Становится поздно, и нам пора ехать.

Ощутив чье-то присутствие, Колтон огляделся и увидел стоящую рядом Фелисити. Девушка с милой улыбкой протянула руку, очевидно, надеясь на ту же любезность, что он оказал Адриане. Колтон галантно склонился над ее рукой, и Фелисити в восторге затаила дыхание.

– Я на седьмом небе от встречи с вами, милорд! – воскликнула она.

– О, это я должен быть польщен таким знакомством! Доброго вам дня, мисс Фейрчайлд, – кивнул он, отходя на почтительное расстояние, перед тем как пожать руку Стюарту. – Рад, что мы возобновили знакомство, майор.

– Хорошо, что вы вернулись домой, милорд, – кивнул Стюарт.

– Забудем о формальностях. Я требую, чтобы вы, как и Персиваль, звали меня по имени.

– С удовольствием, если вы ответите тем же, – ответил майор и, помахав остальным, жизнерадостно объявил: – Я не прощаюсь! Еще увидимся! Мы с леди Адрианой прибудем к ужину!

Дамы в сопровождении Стюарта уехали, но только после того, как слуги вынесли Роджера, Колтон подошел к матери, с любопытством за ним наблюдавшей, и протянул руку.

– Гаррисон сообщил, что в гостиной уже разожгли камин и огонь скоро изгонит холод из наших костей. Я уже шел туда, когда прибыли гости. Надеюсь, матушка, вы присоединитесь ко мне?

Вместо ответа Филана взяла его под руку.

– Разумеется, дорогой.

– Кто-нибудь хочет чаю? – осведомился он.

– Я! – с готовностью откликнулся Перси, нежно сжав пальчики жены. – Правда, дорогая?

– Конечно! – охотно согласилась Саманта.

Войдя в гостиную, Колтон усадил мать за стол. Слуга внес серебряный сервиз. Перси и Саманта уселись рядом, и только тогда Колтон устроился сам, стараясь скрыть гримасу боли: рана вновь дала о себе знать. Волкодавы, которых успел впустить Гаррисон, улеглись на ковер рядом с креслом хозяина.