– Ты нас и так уже раздел порядком, – высказал один из них общую мысль, – да и игра может закончиться, а до утра еще далеко.

– Точно, – подхватил второй, – карта не лошадь, к утру повезет.

– Вообще-то это как раз лошади нас утром повезут, – пессимистично откликнулся другой.

– Плачь больше, карта слезу любит! – засмеялись все вокруг.

Поговорки были старые, но неизменно вызывали у азартных картежников радостную реакцию. Говорят, пьяницы так на слово «водка» реагируют, начинают смеяться без причины. И еще, отметил про себя Петя, по мере игры все довольно быстро перешли на «ты».

– Но все-таки, – продолжал упорствовать банкир, – может, хоть господин миллионщик рискнет?

Плиев, к тому времени уже проигравший не меньше тысячи рублей, вдруг одним глотком допил свой бокал и хрястнул им об пол:

– А давай! Ва-банк!

Петю вдруг что-то дернуло:

– Господин Плиев, а позвольте, я карту выберу! Я идею предложил, к тому же новичкам везет.

– А если проиграешь, тоже отвечать будешь?

– Разве что рублем. Больше не могу.

– А давай! – снова почти закричал помещик. Было заметно, что азарт и выпитое вино его изрядно разморили.

Петя взял со стола колоду и быстро вытащил из нее карту. Наугад. Получилась семерка бубен. И эта карта была помечена. В магическом зрении были заметны два пятнышка.

«Откуда же они берутся?» – подумал юноша, невольно концентрируясь на них.

И пятна исчезли! Рубашка стала гладкой.

– Вот, ваше благородие, – произнес Петя, показывая карту Плиеву, – давайте на эту карту ставить.

– Ну, давай, – буркнул помещик, выкладывая на стол карту и вытаскивая из бумажника несколько крупных купюр.

Банкир впился в рубашку глазами. Потом перевел их на Петю:

– Господа, вообще-то я шутил. Может, передумаете?

– Ну уж нет. Сдавай!

Остальные игроки ставок делать не стали. Все пристально смотрели на руки банкира. Тот, явно нервничая, раскладывал карты на две кучки.

Петя тем временем вытащил из колоды еще одну карту и, спрятав ее под столом, занялся экспериментами. А что будет, если зеленоватый туман, что у него непонятно по каким жилам течет, побольше к пальцу подогнать? И на карту вынести? Нет, ничего не получалось. Или все-таки какие-то следы остаются? Вот чистится карта легко, достаточно ею внутри ауры поводить, и пятна исчезают. А новые что-то не наносятся. Хотя навык полезный. Надо будет потренироваться.

«А сейчас, кстати, мое везение проверяется, – вдруг забеспокоился Петя. Метки с карты он снял, передернуть при сдаче шулер (а банкир – именно шулер) может, но не знает, какая карта перед ним на столе лежит. Но выигрыша же это не гарантирует! Нужная карта может как справа, так и слева оказаться.

Однако дружный рев картежников, а главное, притянувший его с пьяными поцелуями Плиев сообщили, что везение все-таки имеет место быть. Уф! Отлегло. Зачем только влезал?

– Давай еще карту! – возбужденно требовал помещик.

– Нет, господа, увольте, – не согласился гражданский, – разве кто другой банковать будет. С меня хватит.

– А и правда, – Плиева было не остановить. – Сколько в банке было? Две с чем-то тысячи? Банкую! Ваши ставки, господа!

Все оживились, потребовали новые колоды.

– Можно мне старые на память забрать? – попросил Петя.

– Забирай, не жалко! – щедро разрешил Плиев, – Хотя вот еще что… Ты там рубль ставил? Вот тебе червонец. Чтобы удачу сохранить.

Петя, естественно, не возражал. Вот у бывшего банкира возражения, похоже, были, но вслух он их не высказал. А Петя в ответ пристально посмотрел на него, а потом скосил глаза на свой знак академии.

– Прошу простить, господа. Было интересно за вами наблюдать, но я еще только кадет. С вашего позволения, пойду на боковую.

– Кадет какого училища? – поинтересовался один из офицеров.

– Магической академии.

– О, – вроде и выказал тот звуком уважение, но на самом деле заявление никого не заинтересовало. Разве что гражданского, который вздрогнул, но быстро успокоился. Только напряженным взглядом проводил юношу, пока тот по лестнице наверх в номера уходил.

Петя машинально добрел до сортира в конце коридора, так же в сомнамбулическом состоянии добрался до кровати. Но все-таки разделся, прежде чем лечь и заснуть.

Проснулся утром в столь же хорошем настроении, как и засыпал.

А вот его попутчик и хозяин кареты встал поздно и в далеко не лучшем настроении. Играли почти до утра, и банк он сумел проиграть почти полностью. Причем в основном все тому же гражданскому, который прямо из-за стола куда-то исчез. Как выяснилось, уехал, а спать так и не ложился. Петя отметил это с некоторым внутренним удовлетворением, приняв поспешность шулера на свой счет. Но говорить об этом, понятно, не стал.

На завтрак попробовал по примеру опричника выпить кофе с двумя бисквитами, но не наелся. Пришлось еще яичницу и вчерашнюю кашу заказывать. В корзине продуктов почти не осталось.

В дороге Плиев первый час только стонал и ругался. Наконец, Петя не выдержал и подарил тому свой последний шкалик – поправить здоровье. Вместе с недоеденным кусочком колбасы. Помогло. Помещик повеселел и подобрел.

– Вот ведь стервец этот Штейн! – Оказывается, так звали шулера. – Почти весь банк у меня отыграл. Ведь больше тысячи выигрывал, а в итоге рубликов триста ему подарил. Надо было тебя рядом с собой оставить, на удачу.

– Мне, ваше благородие, очень уж спать хотелось. Предыдущую ночь почти не спал. А вино пить магам не рекомендуется.

– Ну и ладно. Молодец, что себя блюдешь. Как академию закончишь, в гости жду. Лужский уезд, а поместье так и называется – Плиево. Верстах в двадцати от Жатска. А у меня там…

Что у него там в поместье, Плиев так и не похвастался. Голос его звучал все тише, а потом сменился на громкий, но уже храп.

«Умаялся за ночь, болезный, – с неожиданной симпатией подумал Петя. – В принципе хороший барин. Не чинится, червонцем с выигрыша поделился. Может, и вправду стоит знакомство ближе свести, когда магом стану. Хотя тогда я сам о-го-го буду! И к простому помещику ехать?»

От приятных мыслей Петя заулыбался.

Оставшийся путь до Путивля преодолели уже без остановок. Плиев спал, а Петя снова магическое зрение тренировал. И вроде успешно. Количество тонких нитей, пронизывающих его тело (и тело его попутчика), которые он мог различить, все время росло. Сначала то, что первоначально казалось туманом, стало распадаться на ворсистые нити. Потом и этот ворс стал на отдельные паутинки раскладываться. Причем у юноши стало получаться не просто видеть ближайшие нити, но как бы погружаться взглядом вглубь, выделяя скопления паутинок уже далеко не первого слоя.