По какой-то неведомой причине никто так и не вспомнил о блиссах, которые только в метель и появлялись. Бестелесная призрачная нечисть, питающаяся живым теплом и обретающая материальность лишь в такую вот непогоду.

Стыдно признаваться, но я тоже о них не вспомнила. Не встречала еще ни разу и как-то запамятовала, отчего в северной части государства в метель все безвылазно сидят дома. Не от страха замерзнуть где-нибудь в снегах. Вернее, не только поэтому.

– Ну Илис!

Растолкать хозяина оказалось делом сложным. Просыпаться он не хотел, зато стоило мне цапнуть его за палец, любовно выбрав указательный, обтерев на всякий случай снегом и прокусив до крови, как Илис подскочил, дернул рукой, чуть не отшвырнув меня в стену, и зло зашипел:

– Кас-с-с-си…

Никогда не думала, что мое имя может прозвучать вот так вот. Прямо как самое настоящее грязное ругательство.

– Илис, у нас проблемка.

Наверное, я переборщила с трагизмом, или он просто привык, что я вечно паникую, и уже перестал воспринимать меня всерьез, или просто еще не до конца проснулся и плохо соображал, но вместо готовности внимать моим словам, разделять опасения и что-нибудь предпринимать по этому поводу, хозяин раздраженно велел:

– Ложись спать.

– Ты не понимаешь! Что-то не так!

– Что? – терпеливо спросил он.

– Не знаю.

Я всегда прислушивалась к своей интуиции, собственно, потому и прожила так долго, и теперь просто не могла отмахнуться от этого жуткого ощущения грядущей катастрофы.

– Может, стоит затушить костер? – хриплым со сна голосом предложил Керст.

Он лежал недалеко от Илиса и сейчас при-поднялся на локтях, сонно щурясь на меня. Керст, в отличие от моего хозяина, спал не так уж и крепко.

Именно в это мгновение завыл ихр – подчиненная нечисть одного из кадетов, следивших за входом в пещеру.

Блиссы появились неожиданно. Густым снегопадом ворвались в пещеру, и уже внутри, опустив снежную шапку на костер, собрались в тонкие, непропорционально длинные фигуры. Без голов, зато с длинными пальцами, оканчивающимися острыми сосульками. Магические светлячки, тут же зажженные боевиками, окрашивали все в мертвенный, синеватый свет, отчего снежные фигуры казались особенно жуткими.

Я достаточно хорошо видела в темноте, но магическое освещение серьезно мешало. Тени кружились по полу, по стенам, по лицам кадетов и угловатым телам блиссов, не давая сосредоточиться.

Илис отшвырнул меня в сторону, уронив прямо на аспида, которому сообразительный Керст велел немедленно выбираться.

Тот только шикнул и, глухо потребовав, чтобы я держалась, скользнул прочь из пещеры. Его, как хладнокровного гада, убило бы одно-единственное прикосновение блисса. Призрачная нечисть, являющая собой холод и пустоту, легко заморозила бы его холодную кровь. Со мной бы, конечно, повозились, я все же рагра пушистая и очень теплая, мною бы питались дольше. Но мне, как самой мелкой и безобидной нечисти, суждено было бежать вместе с Кадаем.

Выскользнув в метель, он укрылся за одним из сугробов, игнорируя и колющий снег, и пронизывающий ветер, и страшное, ревущее завывание ветра. Мы ждали, когда наши победят, растопят тела блиссов, превращая их вновь в неопасные тени.

Пещера на первый взгляд просторная и очень уютная оказалась совершенно неудобным местом для сражения. Боевикам пришлось бежать из смертельно опасной для них сейчас – тесноты.

Кто-то из кадетов поставил большой защитный купол, захватив и наше убежище. Защита была слабой – все же плел ее не защитник, а – боевик, но для того чтобы отсечь непогоду, оставив ее биться в тонкие, прозрачные стены, знаний кадету вполне хватило.

Вывалившимся вслед за живым теплом блиссам неоткуда стало черпать свою силу, что лично мне показалось хорошим знаком. Снег, мирно лежащий под ногами кадетов, по какой-то причине не подходил этой нечисти. Он считался мертвым, словно, когда он касался земли, из него исчезало что-то особенное.

Генерал, как самое действенное оружие против призрачной нечисти, развернулся по полной. Огненные залпы топили снежные тела с завидной легкостью. Остальным приходилось лишь отбиваться от опасных снеговиков, не позволяя коснуться себя или хозяина.

Я почти поверила в то, что самое страшное позади, когда невдалеке раздался страшный, сотрясающий землю вой. Блиссы, которых к тому времени осталось всего двое, на мгновение замерли, синхронно повернулись всем корпусом на запад и просто сбежали, оставив свои снежные тела-одежки безвольными куклами лежать в быстро замерзающей луже – останках их недавно растопленного товарища.

– Забираем вещи и валим отсюда, – скомандовал кто-то из боевиков.

Купол, скрывавший нас от непогоды, лопнул, и весь снег, успевший налипнуть на него за недолгую схватку, опал на нас.

Кадай глухо ругался, пока я выкапывалась из сугроба и старалась не обращать внимания на быстро приближающийся звук чьих-то шагов. Кадеты собрались быстро, решительно уводя свою нечисть прочь от места сражения.

Уйти мы успели не так уж далеко, когда совсем рядом с нами показалось странное, невозможное и очень опасное существо.

– Только не горник, – простонал Тайс, прибавляя скорость. – Можно подумать, нечисти нам мало.

О горниках я почти ничего не знала: только то, что они чувствуют магию и очень любят магов. На обед. Огромные, опасные горные монстры, сами состоящие наполовину из магии, на вторую половину они были из камня и являлись чьим-то неудачным экспериментом. Очень неудачным, если учесть, что способ размножаться эти каменные чудовища все же как-то нашли.

Вот только профессор Тримали, преподающая в академии бестиологию, почему-то утверждала, что они выбрали местом своего обитания как раз таки Серый хребет. А этот почему-то жил здесь, за тысячи километров от него. И вот тут возникал вполне логичный вопрос: чего ему дома-то не сиделось?

Боевики очень слаженно бросились врассыпную. Кадай пополз за своим хозяином, и я, продолжая цепляться за него всеми лапами, разумеется, ползла вместе с ним, давно потеряв Илиса из виду.

Непогода только набирала силу, засыпая колкой, жалящей снежной крупой. Я с трудом могла рассмотреть Керста в этой белой пелене, но Кадай, казалось, не чувствовал особого дискомфорта и совсем не обращал внимания на залепляющий глаза снег. Он легко скользил вперед, не отставая и не пытаясь обогнать своего хозяина.

Грохот шагов горника и давящее ощущение неконтролируемой магии, из которой тот состоял, отдалялись. Он избрал своей жертвой кого-то другого. Несчастного боевика, которому, в отличие от своих товарищей, придется еще долго отрываться от погони. Не было сомнений, что со временем горник отстанет, если кадет не запаникует и не использует магию. Но нам повезло, что меня очень радовало.

Керст оступился, неловко взмахнул руками и заскользил вниз, потеряв равновесие. Поторопилась я радоваться…