в ЧССР конца 60-х годов. Он пишет, что опыт, за который заплачено столь дорого, не должен быть предан забвению, что кризисные годы в Чехословакии должны стать предостережением не только для их страны. Уроки чехословацких событий «имеют непреходящую историческую ценность для всего международного коммунистического движения» (с. 210).

Изучая недавнее прошлое своей страны, автор подчеркивает, что «прошлое должно быть источником опыта, к которому мы должны и будем возвращаться...» (с. 77). Игнорирование принципа историзма ведет к тому, что прошлые ошибки, не до конца понятые и недостаточно проанализированные, появляются вновь, но уже в более тяжелой форме и с более серьезными последствиями. Как отмечал С. П. Трапезников, «не только передовые, но и отсталые идеи так или иначе находят своих последователей и распространяются в окружающей общественной среде» (Трапезников С. П. Общественные науки – могучий идейный потенциал коммунизма. М., 1974, с. 116). Поэтому, говорится в книге, «последовательное идейное преодоление правооппортунистического и ревизионистского балласта кризисных лет, разоблачение носителей немарксистских политических и идеологических взглядов является делом не только прошлого, но также постоянной и актуальной задачей настоящего» (с. 209).

Автор показывает, что преодоление ревизионистского балласта кризисных лет – это задача не только коммунистов Чехословакии, подвергшихся особо ожесточенным атакам антисоциалистических сил, а общая задача мирового коммунистического движения. Однако «в некоторых его отрядах подстрекают к пересмотру понимания принципов пролетарского интернационализма, считая их якобы устаревшими. Односторонне акцентируется национальное, специфическое. Самостоятельность, равноправие и независимость отдельных отрядов коммунистического движения при этом искусственно противопоставляются интернациональному единству всех сил рабочего класса, мирового социализма в борьбе против империализма» (с. 294–295). Бейда пишет, что не использовать всех сил международного коммунистического движения для разгрома выявленных оппортунистов и ревизионистов, в какой бы стране они себя ни проявили, значило бы допустить непоследовательность в классовой борьбе, сделать крупную политическую ошибку, а «каждая ошибка и непоследовательность в политике и идеологии оплачиваются очень дорого. Подобные ошибки не только могут ослабить партию, но и наносят вред делу рабочего класса в международном масштабе» (с. 169–170).

Для победоносной борьбы с ревизионизмом необходимы полнее преодоление всех выявленных ревизионистских взглядов и политический разгром их распространителей. Поэтому на XIV съезде КПЧ перед коммунистами была поставлена задача завершить их идейный разгром. «Эта задача особенно касалась теоретической области, где правые „концепции" были преодолены лишь вообще, а не публично и с указанием имен их „создателей” и распространителей. Простое „забытие” могло бы подготовить почву, на которой впоследствии опять стали бы свободно процветать немарксистские, правооппортунистические и ревизионистские взгляды и представления о судьбах социализма» (с. 207–208).

Критикуя примиренчество по отношению к носителям ревизионистских тенденций, В. Бейда показывает, что «единство партии всегда базируется только на основе марксизма-ленинизма. Каждый иной подход означает беспринципные компромиссы, мелкобуржуазное политиканство, которые ране или поздно возвращаются бумерангом в виде потери единства партийных рядов» (с. 202). Партия, лишенная идейного единства, теряет дееспособность, а без нее «не было бы успешной борьбы с антисоциалистическими силами вне партии» (с. 204). Выяснить идеологические позиции, указать носителей и распространителей ревизионизма было «необходимо для того, – отмечает автор, – чтобы партия могла организованно разойтись со всеми, кто в тот или иной период времени сам разошелся с ней идейно. Кадровая чистка партии была одним из необходимых условий полного восстановления роли партии как руководящей силы нашего общества» (с. 199). На этом базировалось восстановление и укрепление руководящей роли КПЧ, а «решение такого ключевого вопроса, как восстановление и укрепление руководящей роли партии, было главной предпосылкой для дальнейшего успешного продвижения вперед» (с. 201). В. Бейда пишет, что «размежевание зачастую болезненное, с теми, кто своими сознательными позициями и поведением сам разошелся с политикой и целями партии, были и являются необходимым условием ее дееспособности» (с. 202).

Борьба с ревизионизмом в стране неразрывно связана с борьбой против пережитков старого общества, с созданием «во всем нашем обществе такой атмосферы, в которой иждивенческие и антисоциальные элементы не могли бы свободно дышать, а те, кому чужд честный труд не могли бы пользоваться богатым общенародным караваем. Борьба против мещанства, за социалистическую мораль... это дело всего общества, и поэтому оно правомерно использует все средства, искореняя антисоциальные явления» (с. 238–239).

Основой для возникновения ревизионизма является мелкобуржуазность. Ревизионизм отражает в «теоретической» форме еще не изжитое у некоторой части трудящихся мелкобуржуазное, мещанское стремление к накопительству. «В борьбе против мелкобуржуазных тенденций, – пишет автор, – важно... продуманное укрепление марксистско-ленинского идейного воздействия, органически связанное с практическим устранением всех явлений, сохраняющих или поддерживающих в нашей жизни мелкобуржуазное мышление» (с. 239–240). Носитель мелкобуржуазных тенденций – мещанин – «готов в определенных ситуациях даже изображать себя сознательным, высказываться – на словах, а не на деле – за выполнение линии партии» (с. 240). Однако в сущности позиции этих лиц «представляют собой оппортунизм в действии» (там же). Автор убедительно показывает, что «борьбу против мещанства нельзя вести лишь с помощью пропаганды, убеждения или разоблачения. Ее эффективность будет возрастать в зависимости от того, насколько нам удастся соединить эти формы с повседневной политикой партии, особенно в области расстановки кадров, партийного и общественного контроля, в повышении требований к руководителям трудовых коллективов и т. д.» (с. 242).

Марксизм-ленинизм учит, а исторический опыт подтверждает, что, каким бы полным ни был разгром оппортунизма и ревизионизма, на почве мелкобуржуазности вырастают новые выразители и проводники чуждых социализму тенденций. Поэтому, отмечается в книге, в борьбе с ревизионизмом нет места самоуспокоенности, почиванию на лаврах. «...Ревизионизм становится опасным не только тогда, когда он „созреет” и примет вид законченной системы, его опасность, говоря словами Б. Н. Пономарева, измеряется не только количеством его сторонников. Ревизионизм является опасным прежде всего потому, что за ним всем своим весом стоят классовые интересы буржуазии» (с. 50). Марксисты-ленинцы не имеют права «забывать ленинское указание о том, что речь идет об энергичном, умеющем приспосабливаться и жизнеспособном враге, который, как правило, активизируется в период переломных событий» (с. 213).

В. Бейда отмечает как закономерность тот факт, что ревизионизм наиболее ярко проявляется в критические моменты, «когда требуются новые импульсы, обусловленные исторической необходимостью» (с. 33). То, что ревизионизм всегда «выплывает на поверхность в связи с чрезвычайными событиями на перекрестках истории... не случайно» (с. 41). В книге показано, что «современный ревизионизм особенно отчетливо заявляет о себе в 1956 году, когда враги коммунизма, стремясь использовать в своих целях критику культа личности и проявления догматизма в теории и практике, развязали грязную антикоммунистическую кампанию, повели широкое идеологическое наступление против социализма. Органической составной частью этого наступления явились стремления оживить и активизировать различные ревизионистские „теории”» (с. 43).

Поскольку