Несколько дней спустя Кэррадайн с лихорадочно горящими глазами рассказывала, что, мол, ее муж — вместе со всеми остальными присутствовавшими на чаепитиях в «Мена-Хаус» офицерами — либо отчалил от какого-нибудь опасного участка побережья, либо продолжает там находиться. К чаю являлись офицеры-кавалеристы, но большая часть их собратьев уже получила приказ выступать. В задачу же оставшихся входило сдерживать турок, пытавшихся прорваться к Синаю, чтобы овладеть Суэцким каналом. Все наперебой уверяли, что если слухи насчет Дарданелл верны, сокрушаться вообще не о чем. Кайзер Вильгельм вооружил турок всяким хламом, ибо хорошее оружие позарез нужно ему самому в Бельгии и Франции.

Госпиталь казался опустевшим — оставался лишь стоявший в отдалении и охраняемый лепрозорий. Все дожидались скорого прибытия транспортных судов из Австралии. Но теперь в госпитале уже практически не оставалось даже тех, кто по неосторожности напоролся на колючую проволоку или получил на занятиях укол штыком. У одного из кавалеристов случился приступ аппендицита, один санитар, несмотря на жару, умудрился подхватить воспаление легких, наступала пора песчаных бурь, величаемых здесь «хамсин». А старшую сестру направили в другой госпиталь. Поговаривали, она прониклась неприязнью к полковнику, который никогда не требовал от своих санитаров выполнения положенной им работы, а перекладывал все на «ее девочек».

Однажды пользующаяся скандальной репутацией сестра Митчи, та самая, от которой гикали и улюлюкали полковники на борту идущего в Египет корабля, подкатила на авто прямо к парадному входу «Мена-Хаус». Через окно Салли увидела, как она вышла из машины и как ей по-военному отдал честь один из санитаров и тут же угодливо распахнул перед ней дверь. Слегка прихрамывая, будто судьба все же решила снабдить хоть каким-нибудь изъянчиком это существо или же сами напрочь лишенные чувства юмора боги просто изъянчиком не ограничились, а превратили его в изъян, если не в порок, — Митчи поднялась по лестнице на обширную веранду Позже Салли направили в главный корпус заниматься офицером, недавно доставленным в бесчувственном состоянии после падения с лошади. Вскоре за ней явился санитар.

— Сестра Митчи хочет видеть вас в салоне. Сию минуту, как она выразилась.

Вообще-то салон предназначался главным образом для офицеров — хотя медсестрам вход туда тоже не воспрещался, они редко пользовались этим правом, пожалуй, до самого последнего времени, когда их стали туда загонять песчаные бури. Помещение напомнило Салли снимки из газеты «Мэйл», на которых были запечатлены клубы Сиднея — точная копия лондонских. Те же стулья с толстенной обивкой, те же крохотные столики красного дерева или ему подобных сортов, оставшиеся еще с тех пор, когда здесь располагался отель. Повсюду лакированные газетницы — с газетами отовсюду: из Франции, России, Сербии, Месопотамии. В комнате находились десятка два с половиной женщин — включая ее сестру в обществе Кэррадайн, и Фрейд с ее скульптурным личиком, и Слэтри, и Леонору Кэйсмент. Все застыли в ожидании, что будет сказано. Сестра Митчи была уже не в обычной форме медсестры, как еще считаные минуты назад, а в дорожном костюме и серой шляпке. Видимо, смена гардероба должна была подчеркнуть значительность полномочий, которыми отныне она наделялась.

— Итак, леди, — начала она. — К нам едут новички, медсестры, их корабль уже прибыл в Суэц. А нам предстоит сесть на корабль. Если в данный момент у вас есть пациенты, требующие особого ухода, прошу изложить все необходимые сведения на бумаге, они будут переданы вашим сменщицам. Вы забираете с собой все — комнаты, где вы жили, переходят к другим. Сувениры, которые вы приобрели на базаре, оставить не возбраняется, на ваше усмотрение — ну там, верблюды из сандалового дерева, резьбу. И еще — насчет одежды: одеться вам предстоит вот так. — И с этими словами Митчи указала на себя. — Но не забудьте положить форменную одежду и все остальное. Вам, разумеется, не терпится узнать, куда вас отправляют? Что же, могу вам сказать, куда вас отправят сначала.

Эта фраза вызвала у всех улыбку.

— Так вот, дорогие мои, в Александрию, — пояснила Митчи. — Изумительное место, там спальня Клеопатры и костер Мухаммеда. Экипажи прибудут сегодня в половине четвертого и отвезут вас на вокзал в Рамзее. — Сестра Митчи сверилась с листком, который держала в руке. — Наш следующий пункт назначения — плавучий госпиталь и уже знакомый нам «Архимед I». Архимедом звали одного грека, который любил купаться, а, купаясь, вытеснял воду. Будем надеяться, что он и сейчас нежно взирает на своих сестренок. И еще — касательно того, что говорилось ранее, заверяю вас — вас выбрали, оценив по достоинству ваши способности и поведение. И не советую никого разочаровывать.

— Так куда нас все-таки посылают, сестра? — выкрикнула Онора. — То есть сразу же на «Архимед I»?

Митчи чуть подалась вперед.

— Поскольку мы — плавучий госпиталь, и все новости в любом случае со дня на день появятся в газетах, могу вам сообщить, что нам предстоит прибыть в тот самый Геллеспонт[7], у входа в который все и начнется, то есть к воротам между греками и Оттоманской империей.

Лица женщин посерьезнели. Географические атласы в их головах особой точностью не отличались.

— Древние знали этот район вдоль и поперек, — продолжала Митчи, — но в те времена мир был крошечным. Мы будем помогать там раненым солдатам, которые тоже знают не больше нашего. Исход кампании прочат удачным, и, предупреждаю, вполне может статься, что нам придется спасать турок. Они ведь тоже люди из плоти и крови. И тоже рождены на свет женщинами. — Митчи обвела взором стоящих, будто ожидая, что кто-нибудь осмелится опровергнуть только что высказанную ею аксиому И тут же решила перейти к чисто бытовым вопросам. — Оденьтесь потеплее, сегодня ночью между Каиром и Александрией будет холодно. Воспаление легких оставим солдатам — у них куда больше причин его подхватить.

В экипажах они миновали успевший стать им привычным город — теперь он уже не очаровывал и не пугал. Арабы, не обращая внимания на движение, вели под уздцы верблюдов, нагруженных дровами на продажу, и ехали на запряженных осликами телегах. Оборванцы, рискуя оказаться под колесами военных грузовиков, цистерн с водой, белоснежных лимузинов богачей, наперебой предлагали купить обычную дребедень или выклянчивали мелочь.

День выдался пасмурный из-за песчаных бурь, сезон которых пока не наступил. Когда они прибыли на центральный вокзал Рамзее, солнце напоминало шар с бахромистыми краями. Здание вокзала возводилось словно бастион против арабского мира, впечатление не скрадывалось даже тем, что оно было выдержано в арабском стиле. И, разумеется, тут яблоку было негде упасть от бродячих торговцев-арабов.

Позади экипажей, доставлявших их в Александрию, следовал битком набитый грузовик с санитарами — их тоже переводили в Александрию, а может, и на «Архимед I». Багаж медсестер был погружен на экипажи. И группа медсестер под руководством Митчи, едва оказавшись под сводами арок вокзала, подхватив чемоданы и портпледы, смешалась с толпой солдат, местных коммивояжеров и нищих.