У Милы на глазах появились слезы, она всхлипнула.

«Похоже, выходит из стопора и что-то начинает понимать, если испугалась, – подумал удовлетворенно Алексей, разуверившийся было в своих стараниях. – Вот и славно! Вот и слава богу!»

Он перевел дух и продолжил, все еще не до конца веря в действенность убеждений:

– Теперь у тебя только один выход из создавшегося положения – поверить мне и принять от меня помощь. Но тебе самой придется тоже потрудиться. А для этого нужно на какое-то время прикинуться дурочкой. Да-да, такое в жизни тоже приходится иногда делать, чтобы выжить! Успокойся, убеди всех, что ты уже не опасна ни для кого и никаких истерик с тобой впредь не повторится.

«Пошел вон! Сам притворяйся. Хотя тебе и притворяться не нужно. Все вы тут ненормальные», – упрямо думала Мила.

– Пока тебе лучше смириться со своим положением, стать спокойной, тихой, ласковой, уступчивой и послушной, – как ни в чем не бывало продолжал Алексей. – Ты должна доказать всем, что лечение в психушке тебе не требуется. Ты снова их прежняя Люсенька, которую они любят и берегут.

«Ишь, размечтался! Люсенькой я должна прикинуться! А больше ты ничего не хочешь?!» – злилась Мила, чувствуя, как слезы непроизвольно текут из глаз, даже подушка под щекой совсем мокрая.

Алексей пристально наблюдал за девушкой, но та словно окаменела.

«Все бесполезно. Она совсем не реагирует на мои слова. Ну что ж, раз так – значит, так! Буду убеждать самого себя, может, лучше получится».

– Как бы трудно ни приходилось, – задумчиво произнес Алексей, – всегда следует помнить, что безвыходных ситуаций не бывает. Я в этом на своем опыте убедился. Знаешь, как я теперь поступаю? Мне, например, говорят: «Ты все потерял, мужик!» – а я отвечаю: «У меня есть будущее!» Мне снова говорят: «Нет, мужик, будущего у тебя нет! Ты уже умираешь!» – а я им на это: «У меня есть самое главное – то, что никому не отнять. Это – любовь к Богу!»

«О чем это он там? – насторожилась Мила. – Кажется, говорит что-то про любовь. Может, стоит послушать?»

– Что бы с тобой ни произошло, – продолжал Алексей, – любая ситуация, даже самая ужасная и на первый взгляд безвыходная, увеличивает любовь в душе. Божественная логика, к сожалению, не подвластна нашему разуму. – Он посмотрел на никак не реагирующую на его слова Милу и вздохнул. – Мы не всегда можем знать, почему это с нами происходит. Для тебя сейчас самое главное – принять ситуацию такой, как она есть, сказать себе: «На все воля Божья!», затем начать потихоньку предпринимать какие-то действия для выхода из тупика, в котором оказалась. Так ты сохранишь силы для борьбы за себя, любимую, и быстрее решишь все свои проблемы. В противном случае просто погибнешь.

Мила понимала не все, о чем говорил Алексей, но его рассуждения очень походили на правду.

– Знаешь, что такое здоровье? Это умение в душе принять любую ситуацию, как данную Богом. Это трудно, я понимаю. Но попробуй поверить во вторичность собственной воли, своих желаний и мыслей. Перед будущим ты должна быть незащищенной и открытой. Хочешь выздороветь и решить свои проблемы? Тогда не жди помощи, а начинай помогать сама. И не только себе. Твоя бабушка вон давно заслужила твоей помощи, а она все тебя пытается вытянуть из того болота, в которое ты попала, да теперь и ее пытаешься затянуть. Помоги ей, самому близкому для тебя человеку. И чем меньше думаешь в этот момент о себе, тем здоровее становишься. Иногда стоит только чуть-чуть изменить свое отношение к миру, и он тут же начинает меняться по отношению к тебе. Наш мир – это точка приложения любви. К Богу, к другим людям, а не только к самому себе.

Мила лежала тихо и ловила каждое слово Алексея, который, увлекшись рассуждениями о мучивших его самого вопросах, ничего не замечал вокруг.

– Твое уныние – не что иное, как ненависть к самой себе. А ненависть мутит разум и ведет к депрессии. Знаешь, в чем ее истоки? В зацикленности на собственных желаниях. На заботе лишь о собственной королевской персоне. Так что устранить твою депрессию в состоянии только забота о самом близком на сегодняшний день человеке – о бабушке, которая вдруг так неожиданно у тебя появилась. Ты, конечно, можешь возразить: «Почему я должна заботиться о какой-то там чужой старушке? Ведь я – звезда всех звезд!» А потому и должна, что она заботится о тебе как о своей Люсеньке. И ты в ответ тоже должна заботиться о бабушке, пока не появится неизвестно куда пропавшая Люсенька. То есть пока все не станет на свои места.

Интересно, слушает она его или уже заснула? Алексей вздохнул и продолжил:

– Жизнь всех рассудит и каждому укажет свое место. Так что для тебя единственным средством устранения депрессии является проявление заботы о бабушке, пусть даже и чужой. Потому что, если человек не заботится о других, больше настроен на то, чтобы взять, чем на отдачу, ему никогда не ощутить ни настоящего счастья, ни настоящей любви. Да, кстати, а Мила Миланская у нас крещеная или как?

Мила нащупала у себя на груди простой деревянный крестик на суровой нитке, который ей повесили на шею вместо ее бриллиантового на золотой цепочке, и совсем загрустила. Как же им хочется убедить ее в том, что она – Люсенька! Безразличие вдруг сменилось страхом, который породил желание от него избавиться. Во всяком случае, это куда лучше, чем лежать безвольно на кровати и обреченно ждать смерти.

– Хорошо, что крещеная, – продолжал между тем Алексей. – Это значит, что ты теперь навеки связана с Богом. И как бы ни замутила свою душу грешными поступками, некрещеной ты уже никогда стать не сможешь. Так как обряд крещения производится один раз в жизни, и посвящение это будет пребывать с тобой до конца твоих дней.

«Вот и хорошо! – подумала Мила. – Хоть вспомню наконец, что я православная. А то живу словно нехристь какая».

Может, согласиться с этим странным человеком, больше похожим на лешего? Или он монах? Однако Мила плохо себе представляла монаха в джинсах. Скорее всего, он – художник. Хотя откуда в этой глухомани взяться художнику? Значит, леший.

Как бы там ни было, Мила чувствовала, что Алексей жалеет ее. Прежде она всем доказывала, что достойна лишь зависти, а потому ни в чьей жалости не нуждается. Но здесь совсем другое дело. Жалость Алексея была совершенно бескорыстной и совсем необидной, больше похожей на ту, о которой говорят «жалеет, значит, любит». Его жалость она принимала, брала как милостыньку.

Алексей же думал о том, что девушка совсем его не слушает. А может, она затаилась, набирая сил, чтобы вновь попытаться напасть и заставить силой поверить в ее бредовые мысли, затем биться в истерике, предпринимая новые попытки вырваться на волю? После очередной выходки Люсеньку искали несколько дней. Может, скитание по тайге хоть чему-то ее научило? Весьма сомнительно. Что ж, поживем – увидим. И все же Алексей был склонен верить в силу слова.

– Бывает так, что ничего уже не изменишь. И надо с этим смириться, хотя бы до тех пор, пока не будет найден выход из создавшегося положения. Но трезво оценить обстановку способен лишь разум спокойный. Вот ты утихомиришься, и мы начнем с тобой действовать. Но неторопливо, шаг за шагом, ну и с умом, конечно, стараясь не наделать ошибок. И никто не должен знать, что ты – Мила Миланская, которая заняла место их любимой Люсеньки. Тебе нужно надеть маску Люсеньки, девушки, которая так на тебя похожа, быть такой, как от тебя ждут, не смущая своим поведением окружающих и не разочаровывая. Иначе никто не сможет поручиться за состояние твоей психики.