Их губы соприкоснулись, и Тори слегка изогнулась, приближаясь к нему. Он пил ее аромат, медленно наслаждаясь вкусом губ.

— Ты очень красивая женщина, — сказал он. Его теплое дыхание щекотало ей виски.

А он бесподобный мужчина, думала она. Только она ему этого не скажет.

— Спасибо, — полушепотом ответила Тори.

— Скажи... — Он убрал выбившуюся прядь волос у нее со лба. — У тебя есть кто-нибудь сейчас?

— Кто-нибудь? — насмешливо отозвалась она.

Он кивнул.

— Ну, тот парень Терри, например, или кто-нибудь еще?

Тори напряглась.

— Тот парень Терри, к твоему сведению, приходится мне кузеном и братом вчерашней невесты. Неужели ты думаешь, я пошла бы с тобой, если бы у меня кто-то был?

Он мягко улыбнулся.

— Я не хотел тебя обидеть. — Он вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Просто в данный момент я ни в чем не уверен.

Тори смотрела на него с участием — она с самого начала чувствовала, что этого человека что-то гнетет.

— Здесь очень красиво, — произнес он вполголоса, глядя на потемневшие холмы.

— Да, — согласилась она. — Здесь отдыхаешь душой.

— А ты считаешь, мне нужен душевный отдых? — Он бросил на нее острый взгляд.

— Не знаю. А ты сам как думаешь?

— Возможно. — Он тяжело вздохнул, потом встал, поставил недопитый бокал на стол и отошел к краю террасы.

— Еще два года назад я знал, кто я такой и чего хочу. Черт возьми, я в самом деле это знал! — Он повернулся к ней, и она увидела, что он насмешливо улыбается.

— И что случилось два года назад? — осторожно спросила Тори.

Джонатан повернулся к ней, глаза у него сверкали.

— На первый взгляд — как будто ничего.

— А на второй?

— А на второй... Я очень сильно изменился, — признался он наконец. — Можешь не верить мне, но раньше я был очень собранным и уверенным в себе человеком. — Он вновь подошел к ней. — Это смешно, но сейчас я ужинаю с женщиной, ради которой миллионы мужчин поползли бы на край света, и единственное, чем я могу ее развлечь, — моя собственная жалкая история. — Он с отвращением мотнул головой.

Тори улыбнулась:

— Ты, я думаю, все-таки несколько преувеличиваешь их желание ползти за мной.

— Не преувеличиваю, — прерывистым голосом сказал Джонатан, окидывая ее восхищенным взглядом.

Она отвернулась к холмам, чтобы не видеть этого взгляда. Они оба сошли с ума. Через несколько дней ей возвращаться в Лондон, а Джонатан уедет в Америку. Их взаимная симпатия ни к чему не приведет.

— Налить тебе еще портвейна? — мягко спросил Джонатан, прерывая ее мрачные размышления.

— Нет, спасибо. — Она улыбнулась. Несмотря ни на что, от этого вечера у нее останутся самые приятные воспоминания. Взглянув на часы, Тори с удивлением отметила, что уже одиннадцать часов.

— Уже поздно, а отцу завтра рано вставать. — Да и ей тоже, мысленно добавила она. — Я позвоню, чтобы он приехал за мной.

— Еще ведь нет и одиннадцати, — возразил Джонатан. — Я сам отвезу тебя домой.

Ей и самой не хотелось уходить. Так заманчиво остаться, подарить Джонатану несколько часов забвения, встретить утро в его объятиях и увидеть сожаление и презрение в его выразительных глазах. Нет, это невозможно!

— Мне в самом деле пора. — Она решительно поставила стакан на стол и поднялась с кресла.

— Тори, — Джонатан в два шага преодолел разделяющее их пространство, взял за подбородок и поднял ее лицо, — я просто хочу сказать, что ты приехала отдохнуть, — объяснил он, — а тут началась вся эта шумиха вокруг нас двоих...

— Но ведь и ты пострадал, — напомнила она.

— Я не на отдыхе, — отозвался он.

Тори сдвинула брови. Не на отдыхе? Что же он тут делает? И, в частности, что он делает в доме Бернов? Впрочем, если бы Джонатан хотел ей что-то рассказать, давно рассказал бы.

— Значит, ты не хочешь, чтобы я подвез тебя до дому?

Она подняла глаза и увидела, что он пристально наблюдает за ней.

— Хочу, конечно, — ответила она. — Отец будет только рад не выходить лишний раз из дому. Спасибо за этот вечер, Джонатан, ты действительно отлично готовишь, — добавила она.

— Так я получил прощение за грубость?

Он стоял так близко, что Тори чувствовала идущее от него тепло.

— Ты прощен, — ответила она вполголоса. Джонатан замер, только его большой палец продолжал мягко очерчивать контур ее губ. Взгляд у него потемнел.

— Почему-то мне не хочется, чтобы этот вечер закончился, — проговорил он наконец.

Эти слова эхом отразились в ее мыслях, губы слегка дрогнули от ласки его пальцев.

— Думаю, мы оба знаем, что в конце концов он все равно закончится, — тихо проговорила она.

Джонатан склонил голову и задумчиво посмотрел на нее:

— Ты завтра сможешь быть со мной? — спросил он наконец.

Тори почувствовала, как подпрыгнуло сердце.

— Мне казалось, что ты приехал сюда, чтобы побыть в одиночестве, — напомнила она.

Он засмеялся:

— С некоторых пор я понял, что мне надоело уединение.

— В таком случае мне придется прийти к тебе на помощь и избавить тебя от скуки.

Джонатан смутился:

— Неужели мое приглашение можно понять таким образом? Извини, — пробормотал он, — я не это имел в виду. — Он отступил на шаг. — Мисс Бьюкенен, окажите мне честь провести со мной завтрашний день. Так надо? — добавил он шутливо.

— Принято, — кратко ответила она. — Я охотно проведу с тобой день. Чем ты хочешь заняться? — Ее щеки вспыхнули смущенным румянцем — вопрос прозвучал более чем двусмысленно.

Джонатан тихо засмеялся, улавливая ее мысль, но тут же резко остановился.

Интересно, что же такое могло произойти, размышляла Тори, сидя рядом с ним на кожаном сиденье «ягуара», чтобы изменилась вся жизнь? Может быть, разрыв с любимой женщиной? Ему не меньше тридцати, и вряд ли в его жизни не было сильного увлечения.

Мысль об этом поубавила ее желание провести с ним следующий день. Если он так переживает из-за разрыва, значит, увлечение было достаточно серьезным, и, пожалуй, лучше бы держаться от него подальше.

Но отказываться было поздно — Джонатан стал бы спрашивать о причине. Кроме того, она помнила его прикосновение и хотела повторить опыт.

Репортеров нигде не было видно, когда они повернули к дому родителей Тори. В нижнем зале горел свет — должно быть, родители ждали ее звонка.

Но около гаража стояла незнакомая машина.