выбор: лишиться своих лучших солдат, или рискнуть самому. Он выбрал второе.

…

– Прорвались.

– Согласна.

Противотанковая пушка за холмом выстрелила последний раз минуты три назад. Очередной рубеж обороны был прорван. Артиллеристов намотали на гусеницы, теперь был их черед. Замаскированные “ЗИСы” и “сорокопятки” полка ИПТАП ждали своего часа.

Она сделала все, что могла. Командир полка превзошел сам себя, выбирая позиции. Ротные не спали всю ночь, готовя огневые. Саперы заложили мины на дороге. Люди вымотались в сопли, но не ощущали усталости, потому что с ними была ведьма.

Полк ждал. У них даже были танки. Два чиненых-перечиненных Т-50, непонятно как уцелевших в первые два года войны, стояли в ложбинке, закиданные снегом. Слабоваты против немецких “четвёрок”, но это было все, до чего она дотянулась отсюда. В конце концов главным было не это.

Впервые она ясно ощущала перед собой настоящего врага, равного ей по силам, если не превосходящего. Опытного, смелого, побеждавшего всю жизнь, проломившегося от границы до Москвы и взявшего Севастополь, откуда с большим трудом смог спастись раненый Скиф. Враг не боялся идти первым и она даже могла бы его уважать, если бы не ненавидела так сильно.

Первый немецкий танк вывернул из за поворота на дорогу и пошел по ней, разбрасывая из под гусениц грязный снег.

– Мины не взорвались, – тихо сказал Иван.

– Ожидаемо. Разведчик должен быть защищен, раз уж он вызывает огонь на себя. Не дождется…

Следом за первым танком появился второй, третий… Они съезжали с дороги на целину, разворачиваясь в боевой порядок. Следом шли бронетранспортеры. Острие группы “Дон” Манштейна. Изрядно затупившееся в предыдущих боях, но все еще сильное и готовое идти вперед.

– Знают, где мы…

– Но не знают, где позиции. Пусть идут.

– Восемнадцать машин.

– Справимся.

– Ох, твоими бы устами…

Они замолчали. Рев танковых моторов приближался и женщина поглаживала кончиками пальцев накладки на старом луке.

…

Два легких танка довершили разгром, прошлись по пехоте, расстреляли не успевшие отойти бронетранспортеры. Когда немец не торопясь выбрался из люка танковой башни, его уже ждали. “Четверку” Зигфрида били в конце боя три уцелевших пушки, но все, что они смогли – заклинить башню. Развернуться танк не мог, отползал задом, подставляя снарядам лобовую броню и подошедший Т-50 выстрелом в упор сбил ему ведущий каток.

Он спрыгнул с танка на землю и без лишних разговоров вытащил из кобуры “вальтер”. В ответ заскрипел натягиваемый лук.

– Давай!

Иван прыгнул вперёд, держа саперную лопатку в опущенной руке. Собственно, единственное, что в нем оставалось в этот момент человеческого – это и были руки. Голова была волчьей, без намека на шею переходящая в бугрившиеся от мускулов плечи. Колени выгнуло назад, превратив их в нечто совсем уж непонятное. Из разорванных сапог выглядывали длинные, когтистые лапы.

Немец выстрелил. Оборотень небрежно махнул лопаткой и оскалился при звуке рикошета. Ещё три выстрела, три взмаха и разочарованный визг улетающих в стороны пуль. Иван перешёл на бег. Он был уже совсем рядом с немцем. Налететь, закрутить, заставить подставить спину стреле… В левой руке Зигфрида появился из воздуха длинный меч-бастард.

Лучница улыбнулась про себя. Все это было ожидаемо. До сих пор она предугадывала все, что он мог. Сейчас Иван доберется до врага, меч взлетит, потом опустится и стрелу отбить будет уже нечем. Оборотня он конечно убьет. Ну что же, мы все когда-то умрем.

“Прощай, Защитник…”

“Прощай, Татарка…”

Клинок, превратившийся в переплетение нитей голубого огня, опустился, но не на нападающего. Удар пришелся в землю, та раскололась. Немец сделал шаг вперед и пропал. Вместе с ним исчез и оборотень. Трещина закрылась. Стрелять было не в кого.

Она опустила лук и коротко выругалась по-тюркски.

…

Костер потрескивал. Большое бревно наконец перегорело посередине и Ирина переложила его половинки на угли.

– В следующий раз надо будет топорик взять. Значит он остался жив?

– Не знаю, Рыжая. Не знаю. Я не ощутила ни его смерти, ни смерти Зигфрида. Но ученик, которому учитель приказал что-то, приказ обязательно выполнит, а Ивану я велела задержать немца и подставить под выстрел. Так что скорее всего он его и держит, все эти годы.

– Ты не пыталась найти их?

– Я не знаю, как это сделать. Но может быть там, куда мы собираемся, мы узнаем что-то новое. Леснику нужно время, чтобы подготовиться. Мне проще. Вскочила и понеслась, куда надо, а он никогда никуда не торопится. Сначала нечисть свою порасспросит, узнает, что там под землёй нас ждать может, потом соберёт все, что посчитает полезным…

– …а потом решит никуда не ходить, – подсказала Ирина.

– Нет, он не откажется. У него мечта всей жизни эту библиотеку найти.

Глава девятая

Такие станции, построенные по типовому проекту, в Москве называли “сороконожками” из за двойной колоннады, состоящей из сорока колонн. У нее не было наземных входов. Попасть внутрь можно было из подземного перехода. Отсюда они и вошли.

– Похоже, что линию строили во время войны, – сказал Лесь, обойдя станцию и посмотрев на колонны. – Чувствуется.

Ирина пожала плечами.

– Может быть. Это важно?

– Очень. Сама подумай: разве у Сталина не было других дел? Это ведь и люди нужны, и деньги. Значит линия каким то боком нужна была для военных нужд.

– Коломенскую открыли в шестьдесят девятом, – сказала Княжна. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Что, если ветку изначально строили к какому нибудь важному военному объекту, который решено было разместить под землей? Штаб, или узел связи, или ещё что то. Он наверняка охраняется и вся линия должна контролироваться.

– Вот-вот… Не хотелось бы под землёй ещё и на солдатиков нарваться.

– Ничего, я разберусь.

– Хотелось бы обойтись без лишней крови.

Он посмотрел в темноту тоннеля.

– Туда мы конечно не пойдем. Зачем светиться? Да и рельсы под током. Тут есть аварийный выход из служебных помещений в кинотеатр на поверхности. Он наверняка заперт, но для нас ведь задвижки не преграда, верно?

– Зачем мы тогда сюда спускались? – спросила Ирина.

Лесь тихо засмеялся и не ответил.

– Что, просто посмотреть?

– А тебе, москвичке, удивительно, что деревенскому парню в метро интересно? Я здесь действительно никогда не был.

– Тогда давайте покатаемся? Я вам кольцо покажу.

– Веди нас Сусанин, народный герой.

– При чем тут Сусанин?

– Это стих такой. “– Куда ты завел нас, Сусанин-герой? – Отстаньте, ребята! Я сам здесь впервой. – Давайте отрежем Сусанину ногу! – Не надо, не надо, нашел я дорогу!”

…

В квартиру,