Наконец они отыскали Шарлотту и Майкла.

– А где Сойер и Кендалл? – поинтересовался Ной.

– С прошлого ужина Кендалл неважно себя чувствует. Вряд ли они придут на церемонию.

– Надеюсь, с ней ничего страшного, – произнесла Лили.

– Я тоже. Она сказала, что ребенок толкается как сумасшедший, и утром ее осмотрел врач, друг Ханнафортов. Ей нужно больше отдыхать, – ответила Шарлотта.

Ной нахмурился и положил ногу на ногу.

– Все в порядке? – прошептала ему на ухо Лили, воспользовавшись возможностью насладиться ароматом его парфюма.

– Да. Просто меня раздражает, когда Сойер не рассказывает мне, что происходит. Оказывается, Кендалл больна, а мне об этом ничего не известно. А если это что-то серьезное?

Лили ласково взяла Ноя за руку и переплела свои пальцы с его.

– Все в порядке. Уверена, он не нарочно. И знаешь, возможно, он не хочет проявлять перед тобой слабость. Не хочет, чтобы ты видел его расстроенным. Ему проще пожаловаться Шарлотте.

Ной взглянул на Лили и мягко улыбнулся:

– Да, наверное, ты права. Спасибо.

– Обращайся, – улыбнулась в ответ она.

Заиграла музыка. Жених и его друзья заняли свои места у арки, священник уже стоял посередине помоста, сложив перед собой руки. При первых звуках знаменитого канона Пахельбеля Лили невольно почувствовала волнение: как миллионы других невест, она когда-то выбрала эту музыку для своей свадьбы в качестве прелюдии к важнейшему в жизни моменту.

Сегодня же каждая нота отдавалась в ее душе болью. Она хорошо помнила, как стояла в церкви, когда прибежала ее кузина и объявила, что жених не явился… Именно под эту музыку Лили бросилась на поиски Питера. Позже она узнала, что органист сыграл ее семь раз, прежде чем она вернулась и сообщила гостям, что свадьба не состоится.

Заиграл «Свадебный хор» Вагнера, и гости дружно встали. Когда Лили обернулась и увидела Анни Ханнафорт под руку с отцом, сердце ее ухнуло куда-то в живот. Анна была одета почти в такое же платье, какое было на Лили в день ее страшного позора. Белоснежный матовый атлас, изящный корсет без бретелек, обтягивающий стройную талию, пышная юбка в пол… Лили завороженно наблюдала, как невеста и ее отец прошествовали мимо.

Ной положил руку Лили на плечо, и она вдруг почувствовала, как по щекам текут слезы. Она зажмурилась и постаралась взять себя в руки. Ее расторгнутая помолвка осталась в далеком прошлом. Ей больше не больно… Но беда в том, что мечта все еще жила в ее душе. И Лили захотелось убежать отсюда.

Она с усилием открыла глаза. Невеста уже стояла рядом с женихом, Лайл присоединился к Марси. Все шло как положено, но Лили ощутила тошноту. Наверное, даже на похоронах она чувствовала бы себя лучше. Лили глубоко вдохнула, стараясь отогнать образы разгневанного отца, старавшейся держаться мужественно мамы и шокированной бабушки, которая переживала больше всех. Через два месяца ее не стало. Тогда Лили видела ее в последний раз.

– С тобой все в порядке? – прошептал ей на ухо Ной. Ей хватило сил лишь кивнуть, глядя строго перед собой. Она вовсе не хотела, чтобы Ной заметил, как ей больно. Пусть думает, что ее просто волнуют свадьбы.

И вдруг он сделал то, к чему она была совершено не готова: обнял ее, притянул ближе к себе и нежно поцеловал в висок.

– Это же свадьба, Лил. Плачь, если хочешь, это нормально.

Слабая улыбка озарила ее заплаканное лицо. Что бы она делала без милого Ноя? Такой чувственный, красивый… К тому времени, как им надо будет вернуться во Флориду, она точно окончательно потеряет от него рассудок.

* * *

Два часа спустя Лили чувствовала себя гораздо лучше, и все благодаря Ною.

Она вяло передвигала вилкой по тарелке кусочки свадебного торта – есть совершенно не хотелось, – пока он в десятке метров от нее весело общался с двумя девчушками. Дружно хихикая, малышки надели ему на голову венок, потом взяли его за руки и повели в круг танцующих. Ной был таким очаровательным душкой, что это казалось несправедливым.

Через пару минут он отдал девочкам венок, попрощался с ними и вернулся к Лили. Он был так хорош, что казался каким-то нереальным. Улыбка на его лице явно свидетельствовала о том, что он совершенно расслаблен.

Ной взял свой бокал и сделал хороший глоток вина, взглянув на наблюдавшую за ним Лили.

– Жажда одолела? – игриво осведомилась она, мысленно досадуя на саму себя. Невольное двухлетнее воздержание и полное душевное истощение оттого, что вот он рядом и в то же время такой недоступный, давали о себе знать: сейчас она желала его сильнее, чем когда-либо раньше. Логика подсказывала, что в иных обстоятельствах, оказавшись в столь непринужденной и расслабляющей обстановке, они наверняка поддались бы порыву, но реальная ситуация требовала от них быть разумными и сдержанными.

– Танцевать с этими девочками оказалось весьма утомительно.

– Не сомневаюсь. Да, похоже, все уже утомились, да?

– Это не важно. Я ведь до сих пор ни разу не танцевал со своей невестой. Это надо срочно исправить.

Невестой… Если бы!

Ной протянул ей руку и даже подмигнул, но Лили напомнила себе, что дело тут вовсе не в желании танцевать с ней, а в их представлении – ведь Лайл и Марси были сейчас на танцполе. Что же, пусть они только притворяются парой, странные обстоятельства вновь дают Лили возможность осуществить одну из ее сладких фантазий – танцевать с Ноем, наслаждаться его объятиями.

Она подала ему руку, и он немедленно обхватил ее ладонь своими теплыми длинными пальцами. Встала, и он, нежно положив другую ладонь на ее спину, повел танцевать. Лили словно шагнула в другой мир, где мерцали жемчужно-белые огни, дул приятный бриз и царила романтика. Никакого напряжения – вокруг только счастье и праздник любви. Ной обнял ее и прижал к себе. На миг их дыхание перемешалось. На его губах играла умопомрачительная улыбка. Лили отдала бы что угодно, чтобы каким-то чудом остановить этот волшебный момент и остаться в нем навсегда.

Марси взглянула на них и заулыбалась. Лили тоже было очень приятно смотреть на хозяев праздника. Лайл и Марси были явно влюблены друг в друга. Это читалось в их взглядах и прикосновениях.

– На что это ты смотришь? – полюбопытствовал Ной.

– На Ханнафортов. Они так любят друг друга.

– Откуда ты знаешь?

– Это сразу видно.

– А может, они притворяются, как мы?

Это замечание больно ранило ее. Пессимизм в голосе Ноя был неприятен ей гораздо больше напоминания об их маскараде.

– И почему ты так считаешь?

– Мой отец смотрел так на всех женщин. Вот точно так, как Лайл смотрит на Марси. Поверь мне.

– Мои родители тоже смотрят друг на друга именно так. И они до сих пор любят друг друга. Они счастливы вместе уже тридцать лет.