Продавец, кажется, понял, что покупать прямо сейчас я ничего не буду, и энтузиазм его слегка подувял. Тем не менее профессиональная улыбка не уменьшилась ни на градус, и все с тем же уважением он продемонстрировал мне еще две модели, подходящие для женской руки, как он выразился.

Я пребывала в сомнении. С одной стороны, вряд ли маньяк разгуливает с огромным агрегатом наперевес, наподобие того, что выставлен у входа. С другой — а что ему мешает притвориться, скажем, репортером или тем же портретистом? Неплохой, кстати, вариант, как заманить наивную девушку в свое логово. Убедить ее, что она прекрасная модель, и красотка сама прибежит в ловушку.

— Вы знаете, я такая рассеянная! — протянула неуверенно, взвешивая в ладонях очередную камеру. Эта была еще тяжелее предыдущей и знатно оттянула руки. — А что, если я ее где-то забуду, или ее украдут, чего доброго?

— О, не беспокойтесь! — промурлыкал консультант, снова оживляясь. Решил, что понял причину моего сомнения. — На такой случай наш банк-партнёр предоставляет страховку! Да и поверьте мне, красть эту прелесть смысла нет. Ни перепродать, ни самому пользоваться не выйдет.

— Как так? — недоуменно захлопала я глазами. Безотказный приём, как утверждала моя матушка. Мужчины рядом сразу чувствуют себя умными и образованными и спешат поделиться знаниями с наивной девицей. Ну, или запудрить ей голову, тут уж как повезет.

— Каждая камера пронумерована! — гордо сообщил продавец, словно лично изобрёл эту систему защиты. — На всех снимках, в правом нижнем углу, автоматически проставляется индивидуальный набор цифр, так что всегда можно определить, каким аппаратом сделан снимок. Так что красть прибор никому смысла нет — вора мгновенно выведут на чистую воду, стоит кому-то в проявочных центрах увидеть объявленные в розыск номера.

— Ничего себе! — совершенно искренне восхитилась я. Надо же, какая тонкая работа! А я-то возмущалась бездарностью современных инженеров. Нет, могут, если захотят! Только вот мне от этого пользы никакой. Как я ни силилась, не могла вспомнить, были ли номера на карточках. Эх, знала бы вчера, куда смотреть! — А спилить их как-то нельзя?

— Нет, конечно! — оскорбленно уставился на меня продавец. В его взгляде отчетливо замаячило подозрение, и я поняла, что со странными вопросами пора завязывать, а то как бы полицию не вызвали, несмотря на заступничество мистера Хэмнетта.

Тот, к слову, увлёкся беседой с владельцем салона и почти не обращал на меня внимания. Похоже, и пришел-то он сюда лишь для того, чтобы представить меня продавцам. Во мне всколыхнулась благодарность этому замечательному человеку. И как я только могла назвать его хамом? Да, слова при общении он не слишком выбирает, но зато поступками раз за разом доказывает, что на него можно положиться. Повезло мне с начальством, однозначно повезло!

Поблагодарив за подробную и интереснейшую экскурсию, я с трудом отделалась от продавца — он явно что-то заподозрил и следовал за мной вдоль полок, как приклеенный — и подошла к мистеру Хэмнетту.

— Уже закончила? — улыбнулся он мне, тут же оборвав беседу. — Ну, пойдем.

Нас проводили до самого выхода, то ли из уважения к журналисту и постоянному клиенту, то ли все же подозревая меня в недобрых намерениях.

На улице мистер Хэмнетт подхватил меня под локоть, вроде бы помогая сойти с трех ступенек, но и после не отпустил. Вырываться я не стала — его ладонь приятно согревала даже сквозь ткань пиджака. Да и завистливые взгляды встречных дам не остались мною незамеченными. Я приосанилась и придвинулась немного ближе к спутнику. Нельзя забывать о рекламе — носите одежду от Дома Даур, тоже такого ухажера заведёте!

Он, конечно, вовсе не ухажёр, а начальник, но табличку же на него не повесишь.

— Все узнала, что хотела? — поинтересовался мистер Хэмнетт, стоило нам завернуть за угол.

— Не совсем, — вздохнула я. — Но все равно, большое спасибо, что проводили. Мне рассказали столько всего интересного!

— Может, ты мне тоже хочешь что-нибудь рассказать? — любезно улыбнулся мой начальник, а мужские пальцы на моем локте стиснулись не хуже медвежьего капкана, не позволяя увильнуть от ответа ни буквально, ни в переносном смысле.

Спина заледенела от нехорошего предчувствия.

— Вы о чем? — выдавила я как могла беззаботно.

Судя по сощуренным глазам журналиста, не преуспела.

— Я о твоём неожиданном интересе к камерам, — процедил он, затаскивая меня в ближайшие двери. Я и пискнуть не успела.

Мы оказались в небольшой уютной кофейне, всего на пять столиков. Даже удивительно, как такое крохотное заведение умудрилось выжить в районе небоскребов! Хотя стоило мне принюхаться и бросить взгляд на застекленную длинную витрину, стало все понятно. Выпечка здесь была не просто высококлассной — элитной. В большинстве своем все пирожные были рассчитаны на один укус, а кусочки тортиков — на два ковыряния вилкой, но от одного вида их неудержимо текли слюнки.

Быстро сделав заказ, мистер Хэмнетт буквально воткнул меня в одно из кресел у окна и сам уселся напротив, продолжая буравить мрачным взглядом. Я отвлеклась на разглядывание интерьера заведения, куда так неожиданно угодила, но журналист явно не забыл заданный вопрос. Вцепился, как в сенсацию, профессионально.

— Ну, я же говорила, мне нравится фотография, — промямлила я, разглаживая и без того идеально лежащую на коленях юбку. — Вот, захотелось узнать о камерах поподробнее.

— А пропавшая из мусорки фотокарточка к твоему внезапному интересу отношения не имеет? — огорошил меня неожиданным предположением мистер Хэмнетт.

Тут очень некстати для него принесли кофе и заказанный десерт, что позволило мне немного собраться с мыслями. К моменту, как официантка в старомодном кружевном переднике поверх длинного чёрного платья отошла от нашего столика, мои руки перестали дрожать.

Почти.

— Не понимаю, о чем вы, — уперлась я, не собираясь признаваться. Эдак придется и все остальное рассказывать! А я не планирую вываливать правду о себе каждому встречному. Саманта не в счет.

— Я и сам пытался выяснить, кто автор снимка, — неожиданно сообщил журналист и закинул в рот посыпанный шоколадной крошкой брауни.

Я сглотнула.

— И как? — промямлила, не в силах сдержать любопытство.

— А никак! — буркнул мистер Хэмнетт и небрежно отхлебнул кофе, так что чуть не пролил его себе на рукав. — Конфиденциальность клиентов и все такое. Но!

— Но?.. — эхом повторила я, заинтригованная по самое некуда.

Невероятно! Значит, не подвела журналиста интуиция. Пусть он лишён моего дара, но и без того умудрился почувствовать, что с безобидным снимком спящей девушки что-то неладно. Вот он, талант!

— На снимке не было цифр! — торжествующе сообщил мне начальник и внимательно уставился мне в лицо, ожидая реакцию.