— Мама…

— Всё, — сказала целительница, отступая от постели на шаг. — Что смогла… Позовите мать.

Она пошла к двери неверным шагом, а у порога её подхватил под локоть Игорь, и Ане снова показалось, будто от руки Жарова прошло прозрачное пламя, на этот раз алое, прошло и разлилось по телу целительницы тонким коконом.

— Благодарю, комадар Жаров, — кивнула ему доктор Хименес, сразу почувствовав себя увереннее.

Значит, не показалось. Чем бы ни было паранормальное воздействие полной первой ступени, оно далось маленькой женщине непросто.

Ане уже собралась уходить — переоделась, мыслями улетела в родную спальню с затемнёнными до предела окнами, когда ей на терминал пришло сообщение от заведующего срочно явиться к нему в кабинет.

— Ну, что там ещё, — недовольно буркнула она себе под нос.

Но делать нечего, скинула куртку, оставила сумочку и поплелась к начальству, остро сожалея о собственной нерасторопности. Шевелилась бы поживее, то успела бы выбраться с территории госпиталя! Где смело можно было заявить Гордею Павловичу, что никакой возможности зайти к нему нет, сижу в транспорте, транспорт уже за городом. А так идентификатор напротив её имени в списке светится зелёным, не отбрешешься.

В кабинете заведующего внезапно обнаружилась капитан Дёмина. А сколько же времени прошло с тех пор, как Дёмина забрала эту… как её там… Акишеву?! С полдороги вернулась, поручив доставить виновную Жарову с напарником? Что же случилось…

У доктора Баранникова было хмурое и очень кислое лицо.

— У капитана к вам вопросы, Анна Жановна, — сказал он. — Ответьте, будьте так добры.

— Да, конечно, — сказала Ане. — Спрашивайте.

Дёмина активировала свой терминал и на голографическом экранчике соткалось лицо Лапы Веденеевой:

— Вам знакома эта женщина, доктор Ламель?

— Да, — оторопело ответила Ане. — Это Лара Веденеева, наша медсестра операционная. А с ней что? Тоже обвиняете?‼

— Нет, — качнула головой капитан. — Вы давно её знаете?

— Несколько лет, — ответила Ане. — И вот честно вам скажу, она про «мирумирников» только матерно выражалась, не могла она с ними сотрудничать!

— Когда вы последний раз её видели?

Ане стала припоминать. Получилось — давно.

— Она уволилась, причём как-то внезапно, не объясняя причин, — сказала Ане. — Родные ничего сказать не могли сами. Я слышала, она уехала. На второй материк.

— И вы не интересовались, почему? — уточнила Дёмина.

— Я пыталась вызвать её. Но она не отвечала, хотя информ выдавал, что её терминал активен…

— А вы, доктор Баранников, — повернулась капитан к заведующему. — Вы разговаривали с ней, когда подписывали увольнение?

— Да, — сухо ответил он. — Пытался уговорить остаться. Она не стала слушать.

— Странностей не заметили? Изменений в поведении, в построении речи, во взгляде?

Баранников тронул рукой подбородок. Сказал с удивлением:

— Да. Было…

— Вы говорите правду, — кивнула капитан.

— Вы что, читаете меня сейчас, что ли? — мгновенно рассвирепел Гордей Павлович, даже по столу ладонью пристукнул в гневе.

— Это запрещено без согласия, — отрезала Дёмина. — Но у лгущего человека меняется взгляд. И есть еще несколько характерных для вранья движений — глаз, губ, лицевой мимики. Нас учат распознавать это не прибегая к возможностям телепатической паранормы.

— Вы объясните, пожалуйста, — попросила Ане. — Что с Ларой? В чём вы подозреваете её?

— Некого подозревать, — капитан погасила свой терминал, спрятала его в карман. — Среди останков смертников, подорвавших себя на Фестивале Красок нашли фрагменты с генетическим кодом Ларисы Веденеевой…

— Как?! — вскричала Ане, прижимая к лицу ладонь.

— Почему? — одновременно с нею спросил заведующий.

— Ментальное программирование, — объяснила Дёмина. — Эмпат-императив на подавление воли, и человек внезапно уходит из больницы, придумывая какую — то непонятную причину. Исчезает из поля зрения родственников. И вот. Погибает…

— Я знал всегда, что такие, как вы…

Дёмина подняла ладонь. Сказала:

— Этим балуются не телепаты, поверьте. У нас за несанкционированный инфосферой доступ к сознанию нетелепата судят строго, вплоть до высшей меры. Это оборудование, приборы, опытные операторы. Технология для Ласточки, прямо скажем, нетипичная. Завезли извне. А вот кто… это мы и пытаемся выяснить.

— «Мирумирники» же, — тихо сказала Ане.

— Нашедшие себе покровителей за пределами локального пространства Снежаношара, — кивнула капитан. — Да. Впрочем, это моя работа…

Она встала, и Ане вдруг заметила, что у капитана тоже глаза красные, и лицо усталое. Тоже не спала пару суток подряд. Получила результаты экспертизы, вернулась обратно с полдороги, — выяснять… Не сахар и у них работа, поняла Ане. Не сахар!

Ане не помнила, как добралась домой. Дома она рухнула в постель, не раздеваясь, и провалилась в глубокий, без сновидений, сон как в колодец. А проснулась от вкусного, плеснувшего в душу детством запаха — запаха жареных оладьев и малинового мёда. За стеной, на кухне, возился кто — то большой и сильный. Ане улыбалась, узнавая знакомые шаги, представляя себе знакомое до боли лицо и уверенные руки. Она давно уже дала Игорю доступ к своей квартире, чтобы мог придти или уйти свободно. Служба у него была такая, что дёрнуть могли в любой момент, хотя бы и в середине ночи, и вообще. Если живёшь с мужчиной, но не доверяешь ему ключей доступа от своего жилища, то, спрашивается, зачем тогда живёшь?

С трудом поборов лень, Ане села, свесила с постели ноги. Обнаружила, что одета в сорочку, а костюм, в котором пришла и, — она помнила это совершенно точно! — завалилась в неразобранную постель, аккуратно разложен на стуле. Тонкий запах средства для стирки говорил о том, что одежду прогнали через полный цикл очистки и сушки. Ане взяла халат, накинула на плечи и вышла на кухню.

— Отдохнула? — спросил Игорь, отключая печь. — Садись, поешь…

Ане покачала головой, чувствуя, как разгорается в душе пожар.

— Игорь, — сказала она, — спасибо…

Обняла его, ткнулась лицом ему в шею, шептала слова благодарности, а руки жили отдельной жизнью — гладили его могучие плечи, спину, спускались вниз. Как же ей недоставало в эти напряжённые, безумные, страшные дни его спокойствия, сухого жара его паранормы, его рук, голоса, прикосновений…

«Я люблю тебя», — думала Ане. — «Я хочу быть с тобой, всегда. Что бы ни произошло. Что бы ни случилось. Всегда… всегда…»

Осень набирала силу: по утрам лужи после ночного дождя схватывало белым, воздух дышал свежим морозцем. Кружил листопад, усыпая тротуары, улицы, крыши жёлтым, розовым и пурпурным ковром. Солнце пряталось где-то за Донной, подсвечивая сумрачную небесную хмарь лёгким синеватым золотом.