Амарилия и Тальяна обе жеманные и глуповатые, Эйнара хватало на общение с каждой из них не более, чем на час, а там он уже начинал скучать, поглядывать в окно или на дверь, мечтая сбежать. Не будешь же с женой играть в фанты или в кости на раздевание, в самом-то деле! Ив совсем другая, с ней уж точно не получится, чтобы каждый «сам по себе».

Судя по тому, что Дастиан уже с полчаса, разинув рот, с явным удовольствием слушает рассказ Ивейны, ему и правда интересно. Эйнару с Иви тоже всегда было интересно, пока она не стала лишь краснеть и теребить подол в его присутствии.

К концу пути наследного принца Героны уже порядком раздражал непонятный интерес друга к своей… избранной?

Эйнар Астурийский совсем запутался. Хвала Небесному Богу, внизу уже вырисовывались очертания столицы Героны — залитой солнцем и утопающей в зелени и цветущих кустарниках Леарны.

Ивейна в жизни так не боялась. Да она и народу столько в своей жизни не видела, причем все с нее глаз не сводят, а главное, Эйнар, чтоб ему провалиться. Ивейна чувствовала себя голышом в этом туго затянутом корсете, она привыкла к своим удобным мешковатым платьям, хотя то, что сейчас было надето на ней — подарок королевы Эллирии — выглядело просто божественно.

Жемчужного цвета, отделанное тончайшими гицианскими кружевами, оно смело могло сойти за подвенечное, по крайней мере, так казалось самой Ив. Ее тщательно уложенные волосы были закреплены шпильками и Ивейна опасалась лишний раз шевельнуться, чтобы шпильки не повылетали и прическа не рассыпалась.

Их светлости оба, конечно, смотрят на нее так ласково, будто она все та же маленькая смешная Иви, но их светлости всегда были добры к ней, особенно король Сагидар, может, потому что у них с королевой Эллирией одни сыновья?

Два царственных брата геронского наследника тоже здесь. Десятилетний Илтас и четырехлетний Тамилан похожи между собой, белокурые и сероглазые, оба в ее светлость пошли. А Эйнар не такой. Он особенный. Такой красивый сейчас сидит по правую руку от отца, восседающего на троне, что у нее дух захватывает. А каким невзрачным и щуплым мальчишкой был, и как с эдаких невзрачных такие красавцы вырастают, кто бы ее научил? Что ж у нее все не как у людей?..

«Ты красавица. Ты заколдованная красавица, так матушка сказала!» — одернула себя Ивейна и еще больше приуныла. Она даже прикоснулась к амулету, который Тона заставила ее повесить себе на шею, а вдруг иллама, которую девин сегодня распалит в ней, заставит и амулет пробудиться?

Но сомнения грызли душу Ив не меньше, чем тоска по принцу, что как раз слушал отца и склонил к нему голову, отчего темные пряди нависали на его лицо и он отбрасывал их со лба с детства знакомым движением руки. От этого жеста у нее тут же заболело под сердцем.

Поначалу Иви поверила матушке — вечер, темень за окном, тусклый огонек лампы словно рисовали ей картины одна за другой: темная река, звезды, корзина на воде и… вороны. Почему-то ей все время представлялись вороны, а не ее Арчи, Лерр и Севи. Видать, совсем разыгралось воображение. И даже девочку светловолосую с синими глазами она себе представила. И назавтра целый день чувствовала себя королевой. Пока не прибыла во дворец.

Такого количества красивых женщин она себе и представить не могла, потому и совсем упала духом. Никогда не стать ей такой же прекрасной, как они — статные, с роскошными гривами волос, лучистыми дивными глазами. А как они умеют смотреть, надменно, и в то же время с поволокой, словно маня и отвергая одновременно.

И как здесь мужчины вообще ногами ходят, да они должны ползать перед ними на коленях, перед всеми этими восхитительными леди! Была бы Ив мужчиной, точно бы не устояла на ногах. А двоих из них она узнала и словно ножом внутри полоснуло — те две девушки с портретов, невесты Эйнара…

Нет. Не Эйнара. Наследного принца Геронской короны и ленника Андалурского трона его высокородия Эйнара Астурийского. Вот кто он теперь для Ив.

И откуда, интересно, в Леарне взялся такой криворукий портретист, как ему могли доверить портреты избранных принца? Гнать его надо в три шеи со двора его светлости, как можно было так испоганить образы этих чудных воздушных созданий? В жизни девушки были во сто крат прелестнее, не умеешь запечатлевать — не берись.

Молоденькие сенарины находились каждая в окружении своего рода и у Ив снова сжалось сердце при виде матушки Тоны, что сейчас одиноко стояла в сторонке, и ей наверняка было так же не по себе в этом роскошном и огромном тронном зале.

И снова душу Ивейны начали грызть сомнения, тут же вспомнилось, как в детстве услышала она от двух противных соседских сенор, что матушка ее ни разу не рожавшая, а сама Ив — незаконнорожденная дочь Абидала Верона.

Как раз в то время исчезла из селения дочь сенора Штивца, Гела, вот она мол и родила Абидалу дочку, ее саму увезли прочь, чтобы скрыть грех, а Верон упал жене в ноги и та приняла девочку. Потому что никто в селении и близко не видел Тону тяжелой, а уж как она сказки сочинять может, так все здесь об этом знают.

Они громко смаковали подробности, стоя у колодца, Иви тогда подговорила своих орланов и они знатно обгадили мерзких бабищ. Те вопили и швырялись в птиц камнями, но само собой, не попали, а маленькая Ивейна, мстительно сжав кулачки, праздновала победу, ни на минуту не усомнившись в своих родителях.

Теперь же воспоминания нахлынули с новой силой и ее происхождение виделось ей совсем не так, как описывала матушка. А что если это правда и отец обманул жену? Приволок незаконнорожденного ребенка в корзине и сказал ей, что девочку принесло рекой?

А что до морока, так на недолгое время любой, даже самый захудалый магистр может сотворить его прям из воздуха. Ну подумаешь, вырвется капелюшечка тьмы, так сколько там ее будет, и жмени не наберется с такой ерунды.

Матушка и поверила, она ведь такая добрая и красивая, если бы ее одеть в нарядное платье да волосы ее, убранные под обруч с платом, распустить, так может и не хуже она была бы здешних красавиц. И даже лучше, глаза у нее не такие льдистые, как у них, и улыбается матушка Тона так, что тепло-тепло делается…

Ивейна чуть слезу не уронила от жалости к Тоне и в который раз за этот вечер прикоснулась к амулету. Если все так, как она надумала, то это просто обычный камень, какой и выбросить в первую попавшуюся канаву не жалко. И тут ей вспомнилась ведунья Эзара, седая, косматая, маленькая Иви боялась ее до икоты.

Тона ходила к ней, что ж, выходит ей ведунья тоже солгала? Она ведь жизнь должна была взять в обмен на магию, значит, отец Эзару тоже подговорил? В это и вовсе верилось с трудом. С Эзарой невозможно было ни договориться, ни упростить ее, ни на коленях умолить. Ей можно было только заплатить. Жизнью. Минутами, днями или годами, другой платы Эзара не признавала.

Неизвестно до чего додумалась бы Ивейна, но тут в центр зала вышли главный девин Аласар и главный магистр Зора, поклонились их светлостям и начали церемонию.