После быстрого ужина тройка второкурсников вернулась в общежитие и первым делом заглянула к Стефалю. На счастье любопытного Лиса староста уже был в комнате. Дракончик, распираемый информацией, буквально с порога набросился на бедного эльфа:

– Стеф, у нас офигительные новости! А насколько они офигительные, ты нам сейчас сам расскажешь!

– Э-э-э, ясного вечера, – приветствовал друзей растерявшийся от такого напора эльф.

– Ясного, ясного, давай его еще яснее делай! Ты знаешь, что за тварь такая червяк нидхёг?

– Нет, – моргнул Стефаль. – Но могу узнать. У меня есть большая энциклопедия «Создания, существа и сущности» в двадцати томах.

– Сколько? Ты чего, всю стипендию на нее бухнул? – поразился тролль.

– Не совсем. Две, – скромно поправился эльф-книголюб и полез в застекленный шкаф, занимающий всю левую стену комнаты.

А Янка втихую принялась крошить ягодный пирожок на широкую ветку зеленого питомца старосты. Дерево благодарно принимало подачку, а что не урчало, так исключительно из-за отсутствия урчательного аппарата, зато листиками шелестело донельзя благодарно и ластилось к подруге хозяина.

Стефаль не замечал «кормильной диверсии». Он вытащил толстый, высотой от кончиков пальцев по локоть и шириной в две ладони том в плотном кожаном переплете и положил его на предупредительно образованный деревом пюпитр. Шурша страницами, юноша поинтересовался:

– Зачем вам знать о нидхёге?

– Он сегодня Ириаль то ли укусил, то ли обжег и совершенно точно напугал до визгу. Шум поднялся знатный! Ясмер лекаря и ректора вызвал, а Шаортан – Байона и Аниту, – начал рассказывать Машьелис.

Староста рассеянно кивал, показывая заинтересованность рассказом. Спустя пяток минут борьбы со сложной системой поиска он оповестил компанию:

– Нашел. Нидхёг – червь разрушения. Кольчатая структура, фиолетовый цвет покрова. Вырастает до трех метров в длину и двадцати сантиметров в диаметре.

– Блин, да это уже не червяк, а змея получается, – почесал затылок Хаг и передернул ушами.

– «Питается сутью растений, при поглощении растворяет их части, лишившиеся энергии. Пищу черви нидхёг чуют через любые преграды на значительном расстоянии и способны прогрызть камень на пути к цели. Жизненный цикл от личинки до взрослой особи длится не более столетия. Ядовиты. Размножаются, откладывая не более пяти личинок, формой напоминающих пружинящие шарики густо-фиолетового цвета диаметром два сантиметра. В состоянии покоя личинка способна переносить как высокие, так и низкие температуры. В состоянии комфорта вылупиться может в течение трех суток.

Меры борьбы: обработка растений иором и ручной сбор червей в защитных перчатках. Противоядием при контакте с нидхёг является настойка коры торского дуба».

Стефаль закончил чтение справки и развернул книгу таким образом, чтобы все слушатели узрели портрет взрослого червяка. Янке он показался препротивной смесью дождевого червя, зубастой змеи и слизня.

– Экая пакость, – символически сплюнул Лис, поудобнее умостившись среди ветвей. – Теперь понятно, отчего мастера так забегали. Лекция-то в аудитории аккурат над садом Игиды проходила. Значит, так, у Цицелира было три шарика. Одного червяка Ириаль раздавила в лектории, второго ищут Шаортан и Байон. Третий, наверное, из сумки Пита Анита вытащит…

– Ой, а та ветка, из-за которой ты вчера переживал, Стеф, не из-за червяков рухнула? – прервал математические подсчеты напарника испуганный вопрос Янки.

– Здесь написано, что нидхёг растворяет растение, а не вызывает эффект окаменения, – ткнул пальцем в сторону замечательно содержательного и замечательно дорогого справочника дракончик. – Но все пакости могут быть звеньями одной цепи! Или не могут? Как ты думаешь, Стеф?

Эльф бережно убрал книгу в шкаф, прикрыл створку, помолчал и тяжело вздохнул:

– Знать точно не могу, но тут, – юноша приложил тонкие пальцы к груди, зеленые глаза его потемнели от тревоги, – чувствую недоброе. Что-то опять затевается вокруг академии.

– Как сказала нам когда-то пророчица Циреция, вокруг АПП все время что-нибудь затевается. Это традиция, – припомнила Яна, с удобством устроившаяся в древесном кресле. Накормленное дерево оказалось уютнее самой мягкой мебели.

– Ах да, – прищелкнул пальцами Машьелис. – Ты случайно никаких пророчеств на этот семестр не слыхал?

– Не-э-эт, – медленно, как настоящий эстонец, протянул эльф, вероятно что-то все-таки перебирая в памяти и отметая как неподходящее. – Но я поспрашиваю. У меня есть хорошие знакомые на факультете пророков. Друзья, мы упустили вчера этот важный момент.

– Может, еще Йорда зарядить? Пусть в свежих каталогах летописцев в Хранилище свитков глянет? – предложил сообразительный дракончик.

– Прекрасная мысль, – согласился Стефаль с парнем.

Те пророчества, которым предстояло сбыться в ближайшее время, очерченное рамками нового года, перемещались в соответствии с маркировкой в Зале свитков корпуса летописцев, близ Зала жребия, из которого, собственно, студенты-блюстители пророчеств и отправлялись через порталы на свои задания по «блюдению». Традиционно зал этот, из которого открывались порталы в иные миры, находился в корпусе летописцев. Наверное, и правильно, потому что именно им предстояло дежурить, наблюдая за исполнителями, и заносить сведения о воплощении пророчества в пояснительную записку к свитку.

– Стефаль, а ты можешь Пита к себе зазвать? – жадно поинтересовался Машьелис.

– Могу, но парню сегодня и так наверняка досталось, – с сомнением протянул староста. С одной стороны, ему хотелось поучаствовать в расспросах и узнать, откуда у обычного студента-второкурсника оказались личинки опаснейшего червя, с другой – совесть не позволяла мучить беднягу.

– Не знаю я ничего, отвалите! – словно в ответ на слова дракончика, раздался из коридора полный досады вопль.

– О, на охотника и добыча! – взвился с древесного кресла любопытный блондинчик, одним кувырком оказался у двери, распахнул ее, выбросил руку и втянул в комнату Пита. Прежде чем захлопнуть дверь, Машьелис еще и рявкнул на местную публику: – Все свободны! Староста разберется!

Янка с невольным сочувствием осматривала Цицелира. Юноша выглядел откровенно худо: замотанным и каким-то взлохмаченным. Хотя обычно все волосы на голове у него лежали красивой волной, из которой если и выбивалась какая-то прядь, то исключительно по воле и желанию сирена-метросексуала.

Пит тяжело привалился к дверям, практически подпер их своим телом, будто опасался, что со студентов станется взять комнату Стефаля штурмом, и выдохнул:

– Спасибо!

– Спасибом сыт не будешь, – мгновенно намекнул надоедливый блондинчик.

Но Яна, добрая душа, уже встала на защиту обиженного и захлопотала: