— на нём собираются сильнейшие одарённые, чтобы побороться за титул чемпиона.

— А он что-то даёт помимо денег?

— Уважение и статус. Плюс узнаваемость.

— Так, погоди… То есть тебя знают не только в Ярославском княжестве?! Вся страна видела твоё лицо?!

— Нет. Многие выступают в масках и костюмах, чтобы не раскрывать силу своего Рода. Даже победитель может остаться инкогнито, если захочет. Смысл турнира в его зрелищности, а её могут дать и анонимные участники. Так даже интриги больше…

— Ясно. Значит, знают не тебя, а твой Дар. Как он, кстати, работает?

— Проще показать… — Алиса откладывает оставшуюся половину палки колбасы и отходит от меня на десяток метров. — Попробуй в меня что-нибудь кинуть. Камень, например.

— Хм… Ну давай проверим… — снимаю вторую партию поджаренного хлеба и нахожу у берега булыжник. Он тяжёлый, таким и убить можно. — Кидаю прямо в тебя? В грудь? Голову?

— Куда хочешь, — она надменно улыбается и набирает воздуха в грудь. — Давай!

— Была не была… Лови! — замахиваюсь, аки профессиональный бейсболист, и метаю булыжник ей прямо в грудь.

Ещё до того, как он преодолевает половину пути, Алиса скрещивает перед собой руки, и в тот же миг перед ней появляется зеркало во весь рост. Его поверхность походит на какое-то желе, испускающее миражи. Своё отражение я вижу с трудом, только очертания.

Камень соприкасается с этой массой, утопает в ней на пару сантиметров, а затем меняет траекторию на противоположную и летит с той же скоростью, которую получил от меня.

Колдунство какое-то…

Довольно быстро я понимаю, что если не отпрыгну в сторону, то булыжник переломает мне рёбра.

Уклоняюсь прыжком, и камень пролетает мимо, попадая в реку. Громкий всплеск и высокая струя воды — всё, что от него остаётся.

— Неплохо… — с умным видом чешу макушку. — А пули ты тоже можешь отразить?

— Конечно! — Алиса убирает своё зеркало и возвращается к пожиранию колбасы, попутно запивая водой. — Это лишь базовое умение.

— Базовое? — вновь сажусь готовить хлеб.

— Ты же ничего не помнишь… — Алиса тяжело вздыхает с набитым ртом. — Маги делятся на одарённых и истинных. Обычные одарённые — это те, кто умеют использовать только базовые умения и их Дар почти никак не развивается. А вот истинные — это другое дело. Они могут развиваться и становиться сильнее. Говорят, что верхней планки не существует, но с каждой новой ступенью твой рост замедляется.

— А ты, получается, одарённая?..

— А-ха-ха-ха! Хорошая шутка! — Алиса громко хохочет.

— Смотри не подавись.

— Мой Дар пробудился в двенадцать лет, и я уже достигла четвёртой ступени развития. У меня даже есть особый приём — называется «Зазеркалье»… Но он требует очень много энергии, так что показывать не буду.

— А что он даёт?

— Позволяет избежать любого урона, усилить его и перенаправить в атакующего. Фактически я создаю отдельный мир, в котором всё подчиняется моей воле.

— Круто, — я дважды киваю. — А откуда вообще взялась вся эта магия?

— Точно никто не знает, но ходит легенда о первой червоточине, через которую прошли наши предки. Вернулись они, уже обладая немыслимой силой, которая находилась за гранью воображения. К счастью, это случилось на нашем материке, и теперь существуют только четыре Империи, которые когда-то были одним целым. А все мы, кто обладает Даром, их потомки.

— Это частично объясняет, почему Америки не существует… — размышляю вслух.

— Ты тоже истинный! — вдруг заявляет Алиса.

— Почему ты так считаешь?

— Твои родители были истинными, и ты тоже такой. Такой же, как я.

— Хм… Как-то я не чувствую в себе магическую силу… — пожимаю плечами и насаживаю последние куски хлеба.

— Да, твой Дар ещё не пробудился, но это лишь дело времени.

— А есть какие-то способы пробудить его принудительно?

— Я слышала о подобных экспериментах, но не знаю, чем они закончились… Может быть, способ и есть, но кто с нами им поделится? Это же какое стратегическое преимущество! Чем раньше пробудится Дар, тем сильнее человек сможет его развить.

— К этому мы ещё вернёмся, я всё хотел спросить про червоточины… Как вообще это всё работает?

— За несколько минут до появления начинается буря. Затем возникает разрыв между мирами, через который мы можем попасть к ним, а они к нам. По своей природе червоточины крайне нестабильны и могут схлопнуться в любой момент.

— Я видел, как их закрывали какой-то пеной…

— Да, всё верно. Сейчас существует протокол под названием «Заслон». Как только становится ясно, что червоточина вот-вот откроется, запускается дрон, который сбрасывает исследовательский зонд и закрывает проход. Затем мы получаем информацию о другом мире и принимаем решение, стоит ли стабилизировать червоточину.

— Стабилизировать? Но зачем?

— На земле ресурсы ограничены, да и чтобы достать условные алмазы, нужно попотеть. А бывают миры, полностью состоящие из драгоценных металлов или минералов. Бывают миры с плодородной почвой, которая пронизана магией, — на ней та же картошка растёт меньше чем за неделю.

— Хм… То есть люди «стабилизируют» те червоточины, внутри которых можно поживиться?

— Ага. И если в твоём графстве или княжестве появилась такая дыра, то ты можешь ликовать. Да, большой процент придётся отдать в казну, но такого рода мир — это сродни золотой жиле. Правда, стабилизация червоточины потребляет энергии больше, чем крупный город, и любой сбой на сетях приводит к схлопыванию.

— Даже так?..

— Нет, конечно, строятся резервные генераторы, закапываются тысячи и тысячи аккумуляторов, но когда начинается война, противник бьёт именно по энергосистеме. И люди, работающие внутри других миров, остаются там навсегда… Ещё не было ни одного случая, чтобы новая червоточина вела в тот мир, в котором мы уже побывали… — с нескрываемой грустью в голосе выдаёт Алиса и заканчивает есть колбасу. — И только компас может открыть уже закрывшуюся дверь… Так утверждает твой отец…

— Она, я так понимаю, была исследователем? — решаю немного поговорить на эту тему, чтобы поддержать поникшую девушку.

— Была… Её Дар позволял изучать и использовать чужие технологии…

— Не переживай, мы обязательно её спасём. По-другому и быть не может, — натягиваю дружелюбную улыбку.

— Да… Обязательно спасём… — наступает тишина, которую я не решаюсь нарушить. — Но чаще всего червоточины ведут в никуда.

— Как