- У меня тоже много кто работает – хохотнул именинник – Так что, мне на них не смотреть и их не желать? Угости ее вот этим сохан асали, вот этой нугой и баклавой, пусть сначала ей станет сладко и хорошо, а потом тебе!

- Да ну тебя – отмахнулся я, но корзину взял. Нельзя отказаться от дара на дорогу, это может нанести серьезную обиду хозяину праздника – Какие яблоки здоровенные!

- Хороший сорт – кивнул Газван, а после, словно вспомнив что-то, хлопнул себя ладонью по лбу – Вот что еще! Максим-ага, помнишь мы говорили о трех достойных особах из Северного Хорасана, которые очень хотели бы посотрудничать с тобой в части…

- Не-не-не – оборвал я его речи, что было, разумеется, не слишком вежливо – Даже не начинай. С обитателями Туркменистана я дела иметь не стану, это вопрос решенный. Ни сейчас, ни потом.

- Северного Хорасана – поправил меня дэв. В приватных беседах он предпочитал некоторые современные названия заменять на староиранские, лишний раз демонстрируя тем свое происхождение – И почему так категорично? Это хорошие заказчики, богатые и щедрые. Поверь, они достойно вознаградят тебя за помощь. Да и я в долгу не останусь.

- Деньги - это только деньги, Газван, не всё и не всегда определяют именно они. И потом – не мне тебе рассказывать, почему я не желаю сотрудничать с жителями упомянутого Северного Хорасана. Все, тема закрыта.

- Как скажешь, друг мой – несомненно Газван был недоволен моим отказом, но ни жестом, ни интонацией этого не выдал – Ты в своем праве. Хотя судить о всех по одному человеку, не знающему, что такое глубокое уважение, это не слишком верно. Но, как теперь говорят – забыли. Спасибо, что пришел, что слова приятные мне говорил, а еще большее - за подарок! Клянусь, ни один другой мне такой радости не доставил! Только не рассказывай об этом остальным, не хочу их обидеть.

Я попрощался с ним, подхватил увесистую, килограмм на семь, не меньше, корзину, и направился к выходу. И вот чего мне с ней делать? Выбрасывать жалко, с собой тащить туда, куда собрался наведаться, глупо. Стало быть, придется заезжать в офис, перегружу там ее содержимое в холодильник. Хорошо хоть, что он по дороге.

- А вот ежели к большому колесу приделать маленькую круглую штуку, а через нее пустить веревку с ведрами… - услышал я голос домового, как только вошел в офис.

- Сенька, не делай мне мозг – перебила его Геля, которая, к моему великому удивлению, была еще здесь – Хочешь пить – так вон кулер. Хочешь больше воды – в кране ее хоть залейся. Какие ведра? Кому они сейчас нужны?

- Вот так, Арсений – как водится, немного желчно вставил свою реплику и Модест Михайлович – Твой полет мысли с веревками и ведрами в очередной раз разбился о прогресс, людской прагматизм и нежелание слушать кого-либо, кроме себя самого.

- Гель, ты чего тут до сих пор? – вошел я в приемную, где и собралась небольшая, но дружная компания – Вроде с утра мне говорила о том, что куда-то там собираешься. То ли на днюху, то ли вообще за город с друзьями.

- Собиралась да не собралась – ответила мне девушка – А это ты чего принес?

- Газван передал – я поставил корзину на стол – Фрукты и национальные лакомства. Кстати, персонально для тебя. Сказал, что такой сладкой ханум как ты, следует дарить все только самое лучшее.

- Он толстый и стремный, так что пусть даже ни на что не надеется – секретарша привстала и начала копаться в содержимом подарка – Но во вкусняшках толк знает. Блин, персики, как раз сегодня хотела.

- Дары волхвов – усмехнулся Модест Матвеевич – Ну, разумеется, с поправкой на то, что сделан сей подарок азиатом.

Он сидел в своем любимом кресле, которое находилось в углу, том, куда даже в самый солнечный день не попадает свет. Как и всегда, на его губах змеилась ироничная улыбка, черные с сединой волосы были безукоризненно уложены, на дорогом костюме не виднелось ни единой замятости, алмазно поблескивала галстучная булавка, нога была закинута на ногу, а рука с золотым перстнем лежала на кругляше навершия трости.

- Хороший харч – сунул тем временем нос в подарок и Сенька – Опять-таки корзинка славная, с такой хоть куда, хоть за покупками, хоть по грибы. Ты, Гелька, ее не выбрасывай, ладно? Пригодится в хозяйстве.

- А то у нас здесь хлама мало! – девушка уже достала из шкафа тарелку и выкладывала на нее фрукты с тем, чтобы пойти и помыть их – И потом – куда ты за грибами собрался ходить? В сад «Эрмитаж»? Или в «Нарышкинский» сквер? Так они там не растут.

- Об тот год Максим нас в лес возил пару раз – с достоинством возразил ей домовой – Или забыла? Мы там и грибы собирали, и мясо жарили. Пикник называется. Хозяин, я вот эту штуку попробую?

- Хоть все ешь – отмахнулся я – На здоровье!

- Ешь-ешь – поддержала меня Геля, а после ткнула Арсения пальцем в пузо – Главное не лопни!

Домовой хрюкнул от неожиданности и чуть не выронил ароматную баклаву, девушка же хихикнула и вышла из приемной, держа в руках тарелку с фруктами.

- Что-то случилось? – спросил у меня вурдалак – С чего вернулся? И еще… От тебя пахнет порохом. С каких пор на именинах стрелять начали?

Чутье, у него, конечно, такое, что любая собака позавидует.

- День рождения что – усмехнулся я – Так, ерунда. Вот свадьбы иные бывают – там да, такая пальба стоит!

- Темнишь – отметил Модест Михайлович – Ну да твое дело.

- Сцепился какими-то залетными – не стал скрывать я, зная по опыту, что бывший владелец этого дома еще и изрядно обидчив – Трое молодых и наглых клыкачей хотели узнать, каков я на вкус.

- Однако – с интересом глянул на меня вурдалак – И из чьей семьи?

- Понятия не имею – вздохнул я – Но повесил эту тему на Самвела, он как раз на днюхе был. Пускай разгребает.

- Зря – качнул головой мой собеседник – Самвел злопамятен.

Модест Михайлович не входил ни в одну из вурдалачьих столичных семей и