– Спасибо, – улыбнулась Клер в ответ на его комплимент.

– Ты – отличная хозяйка.

– Еще раз спасибо. Но я вовсе не напрашивалась на похвалу. – Она пожала плечами. – Я привыкла помогать маме на кухне. Она никогда не придерживалась определенного рецепта – брала продукты, какие есть, и колдовала с ними.

– Догадываюсь, что ты и сейчас не следовала рецепту, – сказал он.

– Я просто готовила нам ужин. Для этого не нужно быть семи пядей во лбу.

Почему Шин прежде не замечал, как очаровательно звучат ее колкости? Он привык считать ее сумасбродной девчонкой, от которой одни только неприятности. Возможно, так оно и было в прошлом, но сейчас… Сейчас Клер выросла. Изменилась. И эта новая Клер нравилась ему все больше и больше.

После основного блюда Клер подала на стол пудинг – густой, жирный шоколадный пудинг, взбитый со сливками и сдобренный свежей малиной.

– Переходи ко мне в отдел новых разработок, – сказал он. – У тебя интересные идеи насчет вкусовых сочетаний.

– Я совсем ничего не понимаю в производстве ирисок, – улыбнулась Клер, – и если решаю печь карамельно-банановый торт, то вареную сгущенку покупаю в готовом виде.

– И отлично. Так ты экономишь время. Клер, но это в самом деле роскошный десерт.

– Я просто купила его в магазине.

– Не важно. Все равно он великолепный. И я оценил твои усилия. Но на будущее знай – ты могла бы заказать пиццу, и я был бы так же доволен. Мне просто хотелось провести с тобой вечер, – закончил Шин.

– Мне тоже, – выговорила Клер тихо. – Но я еще хотела…

Доказать ему, что она вовсе не такая безалаберная чудачка, какой он всегда считал ее.

– Я знаю. Тебе это удалось.

Как странно, что Шин угадывал ее мысли!

Шин помог ей убрать со стола, и Клер сказала:

– А кофе предлагаю выпить в гостиной.

– Звучит заманчиво.

– Хорошо. Можешь пойти и поставить какую-нибудь музыку, если хочешь, – предложила Клер.

Гостиная Клер носила на себе следы торопливой уборки – из-под дивана торчали корешки журналов, очевидно в спешке туда брошенных. Но цветы, которые Шин послал ей этим утром, стояли на кофейном столике в вазе, красиво расправленные. Они явно ей понравились, и она не кривила душой, когда благодарила за них.

Шин просмотрел треки в ее плеере. Почему-то он ожидал найти исключительно современную попсу, но, к своему удивлению, обнаружил много музыки шестидесятых годов. Он поставил одну из подборок и пустил запись.

Клер, как раз оказавшаяся в комнате, улыбнулась.

– Замечательно. Люблю «Ронетс». Эту музыку слушает моя бабуля, я под нее выросла, мы пели эти песни с ней хором, – сказала она с улыбкой. – Как отлично мы проводили пятничные вечера – наши девичники. Я, мама, бабуля, тетя Лу и мои кузины. Попкорн, молочные коктейли, горячие вафли и музыка.

Она впервые заговорила о своей семье.

– Ты и сейчас близка с ними? – спросил Шин.

– Да. А с отцом мы до сих пор порой ссоримся, но рассказывать тебе об этом будет бестактно.

– Потому что я мужчина?

– Потому что, – тихо сказала она, – я думаю, что, как и Эш, ты все отдал бы за возможность общаться со своим отцом.

Клер попала в точку. Шину очень не хватало родителей. А когда случились проблемы на работе, он в самом деле все отдал бы, чтобы посоветоваться с отцом. Но он понимал, что отношения с родителями могут складываться по-разному. И если Клер захочет, она сама расскажет ему о своей семье чуть больше.

Клер принесла поднос, где были кофейные чашки, молочник и подаренная им коробка конфет.

– Тебе молоко, сахар?

– Ни то ни другое, спасибо. Я люблю кофеин в чистом виде, – произнес Шин с улыбкой.

– Правильно. Твои конфеты ужасно вкусные. Что бы я ни говорила про тебя в прошлом, но никогда не сомневалась, что ириски ты делаешь первоклассные.

– Скорее не я, а мои сотрудники, – сказал Шин, желая быть честным. – В производственном цеху от меня мало толку.

– А вот это странно, – сказала Клер. – Мне кажется, ты способен подменить любого рабочего на своей фабрике.

– Я в свое время действительно много работал, – признался Шин. – И в производстве, и на упаковке товара, и на доставке. На всех административных ролях. И даже в уборочной бригаде! Теперь я провожу регулярные совещания с каждым подразделением, и мои сотрудники знают, что я хочу быть в курсе всех проблем.

Шин заметил, что Клер смотрит на него как-то странно – ее взгляд был рассредоточен, щеки раскраснелись.

– Наверное, утомил тебя своей болтовней. Закрой глаза, – сказал он внезапно.

Клер учащенно задышала.

– Зачем?

– Послушайся меня.

– Хорошо.

Клер зажмурилась. Шин взял из коробки одну темную карамельно-шоколадную конфету, сдобренную солью, и провел ею по губам Клер. Она приоткрыла рот и левый глаз.

– Не подсматривать, – сказал он.

Но Клер с насмешливой улыбкой открыла глаза окончательно.

– Так мы в игру играем, мистер Фаррел?

– Именно, мисс Стюарт. Поэтому закрой опять глаза. – Шин снова подразнил ее конфеткой и наконец позволил ей откусить.

– Ты только что выиграл в этой своей игре, – проговорила Клер, прожевав конфету. – Карамельные сердечки я очень люблю, но это… что-то необыкновенное.

– Тебе правда понравилось? – Забавно, но Шину было чрезвычайно приятно это услышать.

– Мне срочно нужно еще одну, контрольную.

Клер приняла прежнюю позу. Шин взял конфету из коробки, но теперь, когда Клер замерла с закрытыми глазами, вытянутыми вперед губами, с играющими на щеках ямочками, сверхъестественно, адски соблазнительная, – Шин забыл и думать о конфетах. Он наклонился и поцеловал ее.

Он опомнился, когда они оба оказались лежащими на диване. Шин крепко прижимал Клер к себе, одной рукой обхватывая ее бедра.

– Так это тоже была шоколадка? – спросила она с невозмутимым видом.

– Может быть. А может, и нет. – Он провел рукой по мягким округлостям. – Клер, ты…

– Что?

– Оказывается, невозможно сладкая. Я не предполагал, что так случится…

– И это говорит человек, который заставил меня закрыть глаза и наклонился, чтобы откусить шоколадку. И ему открылся прекрасный вид на мое декольте, если я не ошибаюсь.

– Обзор был превосходный. – Шин самодовольно улыбнулся.

– Так ты рассчитывал на что-то, когда шел ко мне?

Он на мгновение растерялся, затем заглянул ей в глаза.