– Что это было? – спросил он.

– То самое, о чем я вас предупреждал, – вежливо ответил Змей. – Сюда без дела лучше не ходить. Зашел, спросил – и назад.

– А все-таки, – перебил его Гуров, у которого нестерпимо болела нога, – что это за призраки подворотен?

– Подростки, – объяснил Змей. – Родителям до них дела нет, никому до них дела нет, на работу их не берут, да и не хотят они работать. А деньги на пиво и прочие вечные ценности нужны – вот они и шакалят по подъездам.

– Ничего себе шакалят! – буркнул Гуров. – Чуть конечность не отхватили! Они у вас тут хоть не ядовитые, я надеюсь?

Змей хмыкнул.

– Это вы на мелкого нарвались, – сказал он. – Обычный прием. Они в ногах ложатся, вы о них спотыкаетесь, падаете, и все – бери вас голыми руками. Ну а на крайний случай и укусить может. Женщин это особенно пугает. Но вообще-то вам повезло. Если бы битой по голове попало…

– Ну спасибо, утешил! – сердито сказал Гуров. – Мог бы, вообще-то, по-человечески предупредить, как тут обстоит дело!

– А я и предупредил! – удивленно откликнулся Змей. – Я разве не предупредил?

– Ладно, что выросло, то выросло, – махнул рукой Гуров. – Будем считать, что все это нам померещилось.

– Если только это не был тщательно подготовленный экспромт! – подозрительно заметил Крячко. – Уж больно все гладко разыграно. Как в кино. Спичка у кого-нибудь есть?..

Он вытряхнул из пачки сигарету и сунул ее в рот. Змей щелкнул зажигалкой и поднес Крячко огонек. Дождавшись, пока его спутник прикурит, Змей присел и посветил зажигалкой на зашарканный пол. В колеблющемся свете газового пламени они увидели свежие пятна крови, разбрызганные по бетону. Гуров озадаченно крякнул.

– Ну, брат, дела! – неодобрительно сказал он. – Ты со своим штопором…

– А вы решили, что это тут вам представление разыгрывают? – спокойно спросил Змей. – Обижаете, граждане начальники! Тут все по-настоящему. И скажите спасибо, что не ваша кровь на полу.

– Еще раз спасибо, – поблагодарил Гуров. – Как говорится, еще не вечер.

– Это верно, – сказал Змей, щелкая зажигалкой и пряча ее в карман. – Что там у нас впереди, сказать трудно, поэтому постарайтесь теперь быть наготове.

– Я уже готов, – заявил Крячко, доставая пистолет и демонстративно передергивая затвор. – Не позволю проливать кровь работников правоохранительных органов!..

– Ты, знаешь, охолонись! – строго сказал ему Гуров. – Спрячь свою железяку подальше. Еще не хватало, чтобы мы тут беды наделали.

– Нет, ваш товарищ прав, – вмешался Змей. – Пушка совсем не помешает. Даже наоборот. Зря вы сразу мне не сказали, что при оружии. Ну, ничего, дорогá ложка к обеду.

– Забудь про оружие, – сердито сказал Гуров. – Только этого нам еще не хватало! Ты вообще соображаешь, в каком положении мы с тобой оказываемся?

Змей пожал плечами:

– Я ведь никого не неволю. Наоборот, свое время на вас трачу. В то время, как мог бы с успехом заниматься «незаконными валютными операциями в не особо крупных размерах»… Если что не так, то давайте разбежимся, пока не поздно.

В темноте выражения его лица нельзя было рассмотреть, но Гуров почему-то представил себе, что на губах Змея играет торжествующая улыбка, и настроение у него окончательно испортилось.

– Ладно, раз уж пошла такая пьянка… – буркнул он, но при этом решительно сжал локоть своего напарника и приказал: – И все равно, убери! Мы не ковбои – с пистолетами наперевес разгуливать. Будет ситуация, тогда…

– Будет, – успокоил его Змей. – Наверняка будет. Да не переживайте вы так! В этой дыре теперь только так и живут. Одно слово, фавелы! Если не слышали – это примерно то же самое, что фазенда, только наоборот.

– Спасибо, что просветил! – буркнул Крячко, с сожалением убирая пистолет в кобуру под пиджаком. – Ну, веди, что ли, дальше в свои фазенды!

– Мы сейчас на третий этаж, – сказал негромко Змей. – Не исключено, что кто-то попытается уйти через окошко…

– Ага, значит, нужно снаружи покараулить? – догадался Крячко. – Это мы запросто.

– Не нужно, – мотнул головой Змей. – Здесь, если обратили внимание, цокольный этаж высокий. Будут прыгать – ногу обязательно сломают. Проверено. Просто, если я скажу, что этого нужно вернуть, значит, за ним придется сбегать. А если не скажу, значит, не надо. Посторонние пускай прыгают – нам по фигу, правильно?

У Гурова не было даже комментариев по этому поводу. Он молча пошел за Змеем, который провел их по грязной лестнице мимо разбитого окна, из которого совсем недавно выскочили на улицу участники нападения. На этой площадке было посветлее и отчетливо виднелись вырезанные в камне стен матерные ругательства и похабные рисунки.

«Действительно, фавелы, – мрачно подумалось Гурову. – Будто и не было самого справедливого государства, неусыпно заботящегося о своих гражданах… Так, наверное, его и в самом деле никогда не было. Однако крепко меня припечатал этот засранец! Чистый волчонок! На «Клинское» им, видишь ли, не хватает! А если бы вместо нас бабушка шла с кошелкой? А если бы не Змей со штопором, а какой-нибудь студент-ботаник? Куда же, интересно, смотрят коллеги? Ясное дело, что не с милиции тут начинать нужно. Здесь новый Макаренко нужен… Эх!»

Змей вдруг поднял руку и приложил палец к губам. Они стояли напротив простой деревянной двери, покрытой потеками то ли краски, то ли еще какой-то едкой жидкости. Цвет этих потеков был очень неопределенный, и торжеством дизайна назвать эту дверь было трудно. Кроме того, табличка с номером была вырвана с корнем.

– Готовы? – спросил Змей, взглянув поочередно на своих спутников.

Вопрос при кажущейся его простоте немало смутил Гурова. Он мог подразумевать все, что угодно. Мелькнула мысль о том, что опер Ребров поступил очень мудро, рассудив, что его присутствие будет лишним. Гурову и самому хотелось сейчас оказаться где-нибудь на краю света, подальше от этого грязного подъезда. Однако дело нужно было доводить до конца, и Гуров сказал, что они готовы.

Дальше предполагалось, что кто-то из них будет стучать или звонить – в зависимости от того, функционирует электрический звонок или нет. Однако Змей поступил нестандартно. Он без всяких звонков и стуков сделал короткий разбег и сильным ударом плеча вышиб дверь. Вступать в прения было поздно. Гуров и Крячко вломились следом за своим ненадежным проводником в совершенно незнакомую квартиру. Внутри их встретила ужасающая вонь давно не убиравшегося и не проветривавшегося жилища. Запах перегара, табака, прокисшего супа и прочие изысканные ароматы висели в плотном горячем воздухе, образуя совершенно ядовитую смесь. Обитатели квартиры, однако, не испытывали дискомфорта – то ли привыкли, то ли находились в постоянном опьянении. Они и появление незнакомцев восприняли без особого удивления. Видимо, такие визиты случались тут часто.

Всего в квартире находилось четверо. В комнате прямо на полу, подложив под себя плащ, спал русоволосый красавец лет тридцати. Он был смертельно пьян и ни на что не реагировал. На тахте лежала женщина. Лицо ее нельзя было рассмотреть. Только спутанные волосы и не совсем чистая рука с колечком на безымянном пальце – вот и все, что открывалось взору.