Само собой, под подарком сестра подразумевала вовсе не Мирту. Это было так неправильно с моей стороны обвинять Лисавету в недостойном поведении, но я обвиняла. И даже была уверена в своей правоте.

Рома молча поднял подарочную коробку со столика у двери и передал мне.

– Благодарю, – на автомате прошептала я.

Он только улыбнулся, ласково глядя на меня сверху вниз.

Какая же это была отвратительная идея тащить его сюда. Папа` выказывает недовольство, Вета грубит, Кики обязательно начнет приставать с расспросами, а он… А он милый и нежный, и, пусть я его почти не знаю, но он мне очень нравится, к тому же, он ночью не спал. Вот папа, когда не свеж или голоден, раздражителен и вспыльчив – все обходят его стороной. Совсем другой.

Ох, боже! Что, черт возьми, я тут делаю? Что, черт возьми, он тут делает? Я имею в виду Рому, конечно!

– Мама`, – решительно проговорила я, – мы на секунду. Только поздравить.

Папа удивленно изогнул брови. Ничего подобного я себе еще в жизни не позволяла. Только мне вдруг стало совсем неважно, что подумают родители, именинница или гости. Имело значение лишь то, что этот парень приехал сюда ради меня, и я хочу отплатить ему тем же.

– Хорошо, – растерянно согласилась мама.

Я перехватила коробку одной рукой, второй взяла Рому за запястье и потянула его за собой в гостиную, мимо гневающегося отца.

– Кики, дорогая! – Пришлось придать голосу детскую восторженность, чтобы не испортить впечатление от отсутствия в моей речи французского. Кики всегда настаивала на французском. – Где же ты?!

А еще лучшая защита – нападение. Застану-ка я ее врасплох.

Бабушка стояла у окна, в компании своего обожаемого И. Я. Бернера – раз уж я стала такой откровенной и осуждающей, то бывают такие люди, что пусть и пожилые, пусть и с ревматизмом, но… Болван! Скупердяй и зануда! Вот.

Кики обернулась на мой голос, и тут же свела брови на переносице, заметив позади меня Рому. Весь вид ее выражал недовольство. Прежде я бы разволновалась и постаралась предотвратить грядущую бурю, но не сегодня. Не сегодня.

– Кики, дорогая! – Рта раскрыть ей не позволю. – Ах, ты тут!

Я отпустила руку Ромы и протянула коробку с Миртой, пышный атласный бант качнулся в такт моему движению. Сощурившись и поджав нижнюю губу, Кики приняла подарок. Может, я сошла с ума, может, я запуталась, но не так принимает внимание любящий человек. То есть, я хочу сказать, ну, разве… Да, определенно, она эгоцентричная, а еще довольно жесткая, если не жестокая. Как же так?

– Для самой прекрасной мадам в ее чудесный светлый праздник, – нарочито весело продолжила я, ощущая в груди звенящую пустоту. У меня была целая поздравительная речь заготовлена, да, вот беда, что-то во мне словно сломалось, переклинило. Я открывала рот, а слова застревали в горле, отказываясь ложиться на язык. Было противно от красочных фраз. Сейчас они были не настоящими, слащавыми и глупыми! Я вдохнула, выдохнула и вместо задуманного произнесла чистейшую импровизацию:

– Ну же, а почему мы такие хмурые? Твоя внучка принесла тебе то, о чем ты так давно мечтала, дорогая! Кто тебя огорчил в такой день? Ия, – я обернулась к старому гавнюку, которого, признаться, не выносила с детства, – неужто, вы, наконец, поведали моей бабушке о своей любви?

И. Я. Бернер испуганно отшатнулся, будто от пощечины. В комнате повисла звенящая тишина. Что я наделала? Боже, что я наделала? Мне совсем не жаль! Я чудовище!

– Благодарю, – холодно проговорила Кики и отставила мой подарок на подоконник, даже не взглянув на него.

Пропасть. Пустая и обжигающая.

Непроизвольно я отыскала взглядом Вету. Она сидела в кресле чуть поодаль и совсем не выглядела интриганкой, скорее искренне перепуганным ребенком. Она бы никогда не решилась нарушить ни одно из правил приличия Кики.

Так же холодно я улыбнулась бабушке в ответ.

– Сегодня я не останусь. Ты, как всегда, потрясающе выглядишь.

С этими словами я взяла Рому за руку и потянула его за собой. Прочь отсюда! Прочь!

Металлический щелчок захлопнувшейся за спиной железной двери привел меня в чувства. Как будто ты спишь-спишь, а тут будильник резко так: дззззззз. Зеленые глаза были прямо напротив моих и изучали меня с тревогой. Темно-русые брови немного опустились у переносицы.

– У тебя такие красивые глаза, – пробормотала я.

Брови приподнялись.

Ой, а куртка…

– Нана, ты мне ее дала. Я ее надел. – Я почувствовала, как его ладони потерли мои плечи. Он, оказывается, меня придерживал.

– Я это вслух сказала или ты опять угадал?

– Вслух. – А тревога все не уходила из темно-изумрудных глубин.

Я его пугаю. Притащила сюда и веду себя как глупая девчонка, несерьезная.

Дверь резко открылась, и точно бы меня по спине ударила, если бы не реакция Ромы. Мама выглянула на нас.

– Ох, прости, дорогая. – Она вышла, а металлический замок снова щелкнул. – Ты как?

– Как-то не очень, – ответил за меня Рома.

Мама внимательно посмотрела ему в глаза.

– Молодой человек, не поймите меня неправильно, но вы не могли бы рассказать немного о себе? Хотя бы вкратце.

Ох, черт! Нужно ее остановить! Она совсем без агрессии говорила, но все же. Это не очень тактично…

– Конечно, – улыбнулся Рома, закончив мои метания. – Мне двадцать пять. Разработчик. Живу через стенку от вашей дочери.

– Это в сто двадцать восьмой?

Он отрицательно покачал головой.

– В сто двадцать шестой.

– Там, вроде, Ильины живут.

Рома улыбнулся.

– Это мои родители. Только они теперь в Италии. Мама мечтала о домике с видом на сады. Сыр, вино, солнце и все в таком духе…

Я стояла рядом с ним, смотрела на его идеальный профиль, на легкую теплую улыбку, когда он говорил о родителях, и никак не могла взять в толк: как так вышло, что мама за два вопроса выяснила о нем больше, чем я за сутки? Или нет?

Нет. Уверена, что нет. Мама` выведала его фамилию, возраст и профессию. Я же знала в тысячу раз больше! Знала, что его глаза темно-зеленого цвета с вкраплениями янтарных искр вокруг зрачка, и они способны выражать тысячи оттенков эмоций. Знала его руки, какие они на ощупь, какие прикосновения способны дарить. Еще я знала его голос, глубокий, чарующий, так легко срывающийся на хриплый шепот в моем присутствии. Никто никогда не произносил мое имя так: «Нана».

Этот парень сильный и умный, нежный, терпеливый, наблюдательный, деликатный. И он умеет поставить на место наглеца. И он божественно готовит кофе! Я хочу домой, хочу сидеть на диване в объятиях Ромы и пить его кофе из этого пошлого желтого стакана! Я люблю этот стакан! Он мой.