– Благодарю, – приятный грудной смех ласкал слух. – Но вы вчера быстро ушли, так и не дождавшись конца программы. Неужели шоу настолько скучное?

Теперь Богдан понял причину звонка. Благодарность за цветы лишь повод. Как всякому творческому человеку, ей было важно услышать оценку своей работы.

Ковальский не поскупился на лестные комплименты. Наконец Эвелина рассмеялась легким серебристым смехом, прося прекратить поток меда, иначе она перестанет работать, почивая на лаврах. Закончился разговор на приятной ноте. Она сообщила, когда следующее выступление, и сказала, что приглашение будет дожидаться его.

Все указывало на то, что о покушении певица не знает, а он не собирался ее просвещать. Его больше беспокоил Савицкий. Делая комплименты голосу Эвелины, на его лице Богдан увидел не ревность, а промелькнувший страх. Когда обернулся, закончив разговор, тот уже овладел собой, но, забыв о желании выдворить Ковальского из своего кабинета, ушел сам, сославшись на дела. И это было очень похоже на бегство.

Сев в кресло, Богдан задумался, а потом открыл ноутбук и дал приказ взять в разработку Эвелину. Что-то во всем этом нехорошо пахло, и он собирался докопаться до правды.

Весь день Ковальский работал с архивами, просматривая материалы. Никого ни о чем не спрашивал. Изучал прошлые дела, делал выводы. Молча. И его молчаливая работа нервировала всех. Люди были наслышаны о методах Палача, когда после вот таких изысканий летели головы. Все понимали, что покушение сделало его лишь злее и над ними сгущаются тучи. От кабинета Савицкого, в котором засел проверяющий, волнами расходилось напряжение, и в офисе говорили полушепотом.

Сам же Богдан, изучая слишком уж гладкие отчеты, убеждался, что дело действительно нечисто. Об этом вопило внутреннее чутье, отработанное за те годы, когда он был простым Охотником. Оставалось искать, кому это выгодно и кто за этим стоит. Савицкий, продвинутый на должность своим отцом? Но зачем ему? Или кто-то прячется за его спиной, тщательно подчищая концы?

По идее, если пропадали вещи, то следовало искать женщину – Хищницу. Вспомнилось прошлое дело, когда пришлось устранять одну такую, видную политическую фигуру. Ему тогда намекнули, что Морено с ней связан, но та женщина мертва, а Кристоф сейчас в больнице и не стал бы подставляться под пули, если бы сам все организовал. Может, кто-то из Ордена в сговоре с Хищницей? Такие случаи редки, но в истории всякое бывало. Следовало разузнать про любовниц здешних братьев.

И опять Богдан вернулся к Савицкому с Эвелиной. Вот кто мог провернуть что угодно, но зачем же тогда ему выставлять напоказ свой роман? Да и певица совсем не похожа на одержимую скверной. Оставила успешную карьеру и теперь поет в клубе. Обычно происходит наоборот, на чем и ловили одержимых, теряющих осторожность от свалившихся на них новых возможностей.

Днем из фонда пришло заключение врачей по поводу Морено. К неудовольствию Богдана, рыжая бестия оказалась права, а вот к заведующему отделением больницы появились вопросы. Два разных специалиста, изучив отчеты о состоянии Кристофа, дали негативные прогнозы в случае его транспортировки в другую больницу сразу после операции.

Желание угодить спонсору, идущее вразрез с интересами больного, неприятно резануло. Получается, профессиональная этика оказалась для хирурга не пустым понятием, в отличие от ее начальника, – раз она даже рискнула своим местом. Чувство справедливости не давало позволить, чтобы ее уволили. Поэтому Богдан встретился с главврачом больницы. Обсудив спонсорскую помощь, сразу дал задание юристам фонда готовить документы и лишь после этого перешел к интересующей его персоне нейрохирурга. Как выяснилось, об увольнении талантливого специалиста Шумилиной главврач пока ничего не знал и заверил, что разбрасываться такими кадрами не в интересах больницы.

Ковальский дал понять, что желает, чтобы его друга вела именно она. Он оценил отношение Розы Валерьевны к больным, и если она вытащила Кристофа, то и дальнейшее лечение можно пока ей доверить. Кроме того, Богдан попросил передать нейрохирургу Шумилиной благодарность и денежную премию от имени фонда. Все это сделал не без умысла.

Во-первых, теперь рядом с Морено будет врач, которому его состояние небезразлично, а во-вторых, рыжая будет благодарна Ковальскому за то, что ее не уволили, и в следующую встречу прикусит свой язычок. Если будет вести себя хорошо, он даже может организовать ей практику за границей в любой из клиник, это не составит труда.

Вечером он опять вспомнил о нейрохирурге – пришло досье. Пока общие факты: родилась, училась, проживает. Не замужем, имеет младшего брата. А вот возраст удивил – двадцать семь лет. Выглядела она моложе и, когда ворвалась в кабинет, внешним видом и поведением уж никак не напоминала блестящего дипломированного специалиста. Удивила и ее мать: четвертый брак, удачная партия. Живет во Франции и замужем за аристократом.

«Что же ты прозябаешь здесь?» – задался вопросом Богдан. Могла бы уже жить во Франции, налаживая контакты с новыми родственниками. Хотя с ее характером ужиться, пожалуй, сложно.

Неожиданно Ковальский поймал себя на том, что слишком часто вспоминает несносную девицу, и тут же нашел этому объяснение. Давно его не щелкали по носу, а тут она за один день успела и безнаказанно оскорбить его, и успешным шантажом выгнать из кабинета. А он, вместо того чтобы поставить нахалку на место, еще заботится о ее карьере. Редкий случай благотворительности в его практике.

«Вот так и теряют репутацию, создаваемую годами», – усмехнулся про себя Богдан и переключился на другие дела.

Особое внимание уделил любовнице Савицкого. Файл, присланный на певицу, был более объемным и имел много разной информации. Известная личность, успела засветиться со многими людьми, к тому же ее действительно проверяли одно время, но ничего не нашли. И правда, ушла на пике карьеры. Настоящую причину сейчас выясняют. Одно время о ней не было ничего слышно, потом неожиданно возникла рядом с Савицким и является его любовницей более трех лет. За данный период в связях с другими не замечена.

Вроде бы ничего необычного, но что-то Богдана цепляло. Он даже нашел в сети ее старые клипы, когда она выступала еще в группе. Стоило признать, что сейчас Эвелина стала более интересна, да и новый репертуар позволил голосу лучше раскрыться. Появились в нем новые нотки, особый тембр…

Богдан замер, обдумывая предположение, но потом тряхнул головой. Нет, вряд ли. Ему известно действие вещей, и уж владелица платка никогда бы не удовлетворилась пением в клубе, особенно после успешной карьеры.

Просмотрев другие донесения, он закрыл ноутбук и отправился спать. Обычно сны Богдану снились редко, а бывшие владелицы вещей, несмотря на специфику работы, его в царстве Морфея не тревожили, но не сегодня.

Ночью он оказался в Альпах и снова стал самоуверенным молодым парнем, наслаждающимся свободой на каникулах. Ему снился танец с обольстительной Лилей, и как они сбежали ото всех, со смехом поднимаясь в номер и срывая в нетерпении друг с друга одежду, стоило захлопнуть за собой дверь.