Мужчины видели зверя и, конечно, думают, что он давно ее съел. Раз так, то кто может стучать? Вряд ли в этом мире часто ходят в гости. Если вообще ходят.

Отчаяние накатывало волна за волной. Приходило понимание, что ей все-таки предстоит провести ночь в каком-нибудь сугробе, закопавшись в него так глубоко, как только возможно.

Придется всю ночь молиться в надежде, что хищники не почуют ее и не заглянут на огонек, удовлетворившись оставленной в лесу тушей убитого зверя.

Она не сомневалась, что тело животного утром будет выглядеть как груда обглоданных костей.

Можно было попробовать спасти хотя бы шкуру, но Елена Николаевна понимала, насколько глупо приближаться к трупу в одиночестве. Еще глупее будет разделывать его на таком сильном морозе.

Нет, какой бы великолепной шкурой ни обладал зверь, рисковать из-за нее лишний раз не стоит. Хотя, конечно, очень жалко. И не только шкуру, но и свежее мясо. Так надоело питаться протухшей едой. Елена Николаевна сомневалась, что такой рацион полезен для организма.

По истечении некоторого времени с той стороны все еще не было слышно ни звука. Люди сидели тихо, как мыши.

Разочарованно фыркнув, Елена Николаевна снова села и закуталась в шкуру, положив булыжник перед собой. Она не стала прислоняться к стене, понимая, что камень сейчас очень холодный, но повернулась лицом к занесенной снегом пустыне.

Раз ей не открывают, значит, придется воплощать в жизнь первый план.

Для начала нужно найти подходящий сугроб. Большой и находящийся где-нибудь недалеко. Не хотелось пропустить поутру выход людей. Если, конечно, все-таки удастся выжить этой ночью.

Затем следует найти какой-нибудь инструмент для копания. Использовать руки до смерти не хотелось, пальцы не простят такого обращения.

Хорошо, что сугробы покрывал слой наста. Можно было надеяться, что подкопанный сугроб не обрушится на голову.

Вход во временное убежище нужно будет потом закидать снегом, а лучше вырезать из наста что-то вроде двери. Это задержит запах и не даст сбежаться к ней всем хищникам поблизости. Наверное. Елена Николаевна не была уверена, что таких мер хватит.

Когда она уже собиралась подняться, услышала скрежет отодвигаемого в сторону булыжника. Вскинув голову, Елена Николаевна едва не заплакала от облегчения.

Слава богу, кажется, ночевать в сугробе не придется. Это обнадеживало.

Вскочив на ноги, она метнулась к просвету между камнем и стеной. Человек по ту сторону испугался внезапного появления Елены Николаевны и, вскрикнув, отшатнулся, а потом, споткнувшись о собственные ноги, упал.

В пещере в тот же момент стало шумно. Дверь неожиданно пришла в движение, возвращаясь на место. Сердце Елены Николаевны екнуло.

– Эй! – закричала она. – Это я! Всего лишь! Не закрывайте!

Булыжник продолжал со скрежетом двигаться. Запаниковав еще сильнее, Елена Николаевна подхватила камень, которым стучала по двери, и сунула в щель, блокируя вход.

Поняв, что булыжник не двигается, она выдохнула. Теперь появилось время убедить людей внутри, что это всего лишь она, а не что-то смертельное опасное.

– Откройте! – начала она снова просить, раздражаясь из-за того, что женщины в пещере продолжали кричать. – Заткнитесь! – рыкнула она, но почти сразу прикрыла глаза, успокаивая натянутые до предела нервы.

Смысла и дальше звать кого-то не было – из-за шума внутри ее просто не слышали. Елена Николаевна замерла, дожидаясь, когда паника в пещере пойдет на спад.

Когда крики стали звучать тише, она попробовала еще раз, стараясь, чтобы голос звучал не слишком раздраженно и угрожающе.

– Впустите меня. Холодно.

В пещере в тот же момент стало совершенно тихо. Прошло с полминуты прежде, чем в щели появилось лицо Нтона – третьего брата. Был еще один, младший из четырех братьев, его звали Карх.

Старшим был Ктор, умерший муж Дахи. Вторым шел Брох, муж Бубы. Третьим братом был Нтон, и четвертым – Карх. С непривычки можно запутаться или вовсе забыть такие простые, но однообразные имена.

– Даха? – грубый голос прозвучал удивленно. Карие глаза расширились, а рот приоткрылся. Елене Николаевне даже показалось, что мужчина хотел отшатнуться, будто увидел призрака. – Зверь? – встревожился он еще сильнее и поглядел в сторону.

Конечно, со своего места он ничего не мог видеть, но явно действовал рефлекторно.

Вопрос был глупым. Неужели он думает, что все это время зверь гонялся за ней, а потом она еще и привела его к пещере?

– Мертв, – ответила она, а потом вытащила нож и сунула его под нос Нтону – он обязан был ощутить кровь на нем. Да и снег не очистил лезвие полностью, так что можно было увидеть, чем оно покрыто.

Глаза мужчины скосились к ножу. Он шумно втянул ноздрями воздух. Как только мозг считал информацию (довольно быстро), Нтон вздрогнул, будто даже один запах крови зверя смертельно пугал его.

– Ты? – спросил он, возвращая взгляд к ней и слегка отстраняясь от протянутого ножа.

– Закрой! – закричала сзади Буба. Нтон дернулся, когда кто-то (хотя понятно кто) потянул его, словно пытаясь оттащить от входа. – Закрой! Дует! Шиа болеет! Нельзя холод!

Нтон нахмурился, а потом сбросил руку, вцепившуюся в его рукав.

– Брох, – позвал он.

Елена Николаевна пыталась быть терпеливой, но она не понимала, почему ее до сих пор не пустили. Холод покалывал кожу и забирался под шкуры, отчего конечности немели.

– Убила, – продолжила она, возвращая внимание Нтона к себе. Она хотела добавить, что это была простая удача, но не стала. – Ножом. В глаз.

Нтон некоторое время смотрел на нее, а потом, чему-то кивнув, начал толкать булыжник вбок.

Буба мгновенно взвилась. Елена Николаевна поморщилась. Вот что ей спокойно не живется?

Стоило щели увеличиться достаточно, чтобы в нее можно было пролезть, она немедленно это сделала. Оказавшись внутри, Елена Николаевна поморщилась.

Боже, она не замечала раньше, как же в пещере воняет! Запах был настолько удушливым и тяжелым, что на миг закружилась голова.

Тем не менее обратно наружу совсем не хотелось. Холод и так пронзил до самых костей.

– Зверь? – спросил снова Нтон, не обращая внимания на крики Бубы, возмущенной тем, что Елену Николаевну впустили внутрь.

– Лежит там. Возле больших камней, – она махнула рукой в сторону леса. – Мертвый.

Мужчины переглянулись. Их явно заинтересовала эта информация.

– Беду! – завыла старейшина семьи. – Несет. Придет. Плохо всем.

Елена Николаевна скосила на нее взгляд и поежилась. Нужно как можно скорее озаботиться доступом к разнообразным продуктам.

Сразу вспомнился фильм из далекого прошлого. Там была старая ведьма, сгорбившаяся, лохматая, с крючковатым носом и дряблой кожей – один в один матриарх этой семьи.