— Вы в порядке? — выпалил Чарли с сочувственным видом, едва я уселась рядом. Неужели по мне так заметно? Значит, моя паралитическая улыбка оказалась tres неубедительной.

— Да, я…

Я никак не могла придумать, что сказать.

— Что стряслось? — спросил он.

Иногда люди бывают ужасно нетактичны, верно? То есть мы с этим парнем знакомы секунды три, а он уже задает весьма личные вопросы. Кошмар, полный кошмар.

— Ничего особенного, — ответила я, овладев собой. — Я прекрасно провожу время и так счастлива, что крошки в рот взять не могу.

— Даже потрясающие десерты Дафны? Уверены, что все о'кей? У вас не слишком счастливое лицо.

— У меня все изумительно. На сто пятьдесят процентов чудесно, сказочно, потрясающе, — затараторила я, стараясь поскорее уйти от скользкой темы.

— Ну и как там Нью-Йорк? — поинтересовался Чарли, поняв намек.

— Откуда вы знаете, что я живу в Нью-Йорке?

— Платье. Слишком серьезное.

— Вообще-то я называю его своим Убийственным Платьем, потому что оно так опасно, — пошутила я, слегка оживившись. — Слава тебе, Господи, за Аззедина Элайя.

— Как в «Бестолковом»? — ухмыльнулся Чарли.

— Точно, — рассмеялась я (один из моих любимых моментов, когда Алисия Сильверстоун рвет и мечет по поводу испачканного платья от Элайи).

— Я помешан на кино. Все в кинобизнесе обожают «Бестолкового». Если работаете здесь, вам следует подробно изучить этот фильм. Я не шучу.

Может, Чарли и в самом деле симпатичный. Знает же об Аззедине Элайя, что, на мой взгляд, большой плюс. Не поймите меня неправильно, он в подметки не годится Джаду Ло, но нельзя отрицать, что улыбка у него потрясающая. Темные волосы, правда, немного растрепаны, зато глаза необычайно синие. Одет как-то неопрятно, в Джинсы, старые кроссовки и черную футболку с рок-н-ролльной символикой, но ухитряется выглядеть просто шикарно, как большинство ЛА мальчиков. На носу у него были смешные учительские очки, которые он время от времени поднимал на лоб. Чарли уже успел загореть, словно занимался виндсерфингом или чем-то в этом роде на пляжах Малибу. И теперь он казался обезоруживающе откровенным и открытым. Пришлось напомнить себе, что мне нравится нечто более утонченное, вроде Зака.

— Хотите своими глазами увидеть кое-что дурацкое и беспомощное? — спросил Чарли с ухмылкой.

— Конечно, — кивнула я, тихо радуясь, что настроение немного улучшилось.

— О'кей, так вот что вышло, когда я в последний раз познакомился с девушкой, такой же хорошенькой, счастливой и голодающей, как вы. Я глотнул из стакана вот так… — Он потянул колу через соломинку. — И вот что случилось. — Непонятно каким образом соломинка выскочила из стакана, пролетела по воздуху, разбрызгивая кока-колу на шикарный белый диван, и чудом приземлилась между стеклом очков и глазом, высунувшись под прямым углом. Я засмеялась, а Чарли комически вздохнул. — Именно поэтому я получил титул Самого Большого Неудачника во всем, что касается женщин.

Капли кока-колы медленно катились по щеке. Чарли скорчил гримасу, словно желая сказать: «Вот видите!»

— Зато вы очень забавны, — усмехнулась я, — этого не отнимешь. — Даже если втайне я и сочла, что он совершил ужасную бестактность, сказав, будто я не выгляжу безоблачно счастливой, все же Чарли, несомненно, остроумен. — Девушки не могут устоять перед чувством юмора. Кроме того, вы еще и режиссер. Бьюсь об заклад, ваша подружка — какая-нибудь красавица актриса, — предположила я.

— Нет у меня никакой подружки, по крайней мере сейчас.

— Хотите обзавестись?

— Я никогда не думал об этом в таких терминах, — отозвался Чарли. — Подружки — как некоторые вещи: чем больше их хочешь, тем труднее добыть. Но — да, было бы неплохо… Каждый мечтает влюбиться, когда дело доходит до этого, верно?

И тут я вспомнила о Джулии. Она отчаянно жаждет влюбиться. Если Чарли не проделает перед ней трюка с соломинкой, то может стать для Джулии идеальным ПМ, особенно еще и потому, что знает о таких кумирах моды, как Аззедин Элайя. Правда, она не в восторге от творческих натур, но, может, ей стоит расширить круг интересов?

— Не хотите ли познакомиться с моей подругой? Какие девушки вам нравятся?

— Счастливые до того, что им еда в горло не лезет, — пошутил Чарли.

— О, я уже занята. Помолвлена вон с ним, — кокетливо объявила я, показывая на Зака. Он появился в комнате и сейчас стоял в дальнем углу спиной к нам. Словно почувствовав что-то, он обернулся, но не увидел нас.

— Красивый парень.

— Послушайте, я действительно могу свести вас со своей подругой. Но вы должны объяснить поточнее, с какой именно девушкой хотели бы встречаться.

Чарли, казалось, раздумывал целую вечность. Потом посмотрел мне в глаза и прошептал:

— С точной вашей копией. — Это было несколько неловко слышать той, которая, подобно moi, была так безоблачно счастлива со своим женихом.

Я помешала соломинкой лед в стакане, пытаясь придумать ответ.

— Я часто бываю в Нью-Йорке по делам, — сообщил Чарли, прерывая молчание.

— Класс! Я приглашаю вас на свою помолвку, — кивнула я.

— А я думал, вы празднуете помолвку сегодня.

— Это моя лос-анджелесская помолвка. Но моя приятельница Маффи устраивает еще одну вечеринку, в Нью-Йорке. Стоит только обручиться, и все вдруг становятся невероятно добры к вам. Кстати, я могла видеть ваши картины?

— Сомневаюсь. Они не на всякий вкус.

— Экспериментальное кино?

— Нет! Комедии! — воскликнул Чарли. — Беда в том, что только я считаю их смешными. Большинству зрителей мои работы кажутся угнетающими, но я всегда говорю: нет комедии без трагедии. К сожалению, владельцы студий со мной не согласны. Ну как? Не хотите еще раз посмотреть трюк с соломинкой?

По пути домой я была в прекрасном настроении. Серьезно, после того, как Дафна пришла ко мне на выручку, я весь вечер смеялась. У нас с Заком все обязательно наладится, я не сомневалась в этом. И, проезжая по бульвару Сансет в направлении «Шато», даже пыталась поговорить с ним. Было всего одиннадцать часов, и, думаю, я хотела заранее вымостить дорогу к некоторым латиноамериканским странам.

— Дорогой, я, конечно, ужасно счастлива, но одновременно tres, tres угнетена, — тихо начала я. О Господи, что я несу? Ведь я совсем не то хотела сказать.

— Опять собираешься привязываться ко мне с сексом? — буркнул Зак, не отрывая глаз от дороги. — Ты одержима. Мать твою, да это просто помешательство какое-то.

Он все-таки заговорил со мной! Настоящий прорыв после всего, что мне пришлось вытерпеть! Но неужели необходимо при этом так грубить? Иногда ньюйоркиы бывают чересчур откровенными для такой скромной девушки, как я, даже если она вдруг осознает, что в ней, возможно, больше шлюшности, чем скромности.