Окно, в которое выглянула Вайолет, находилось очень высоко над сценой, и как спускаться из него, не было понятно даже ей, прекрасно умевшей лазить по деревьям и водосточным трубам. И не было поблизости достаточно длинного каната. Точнее, такой канат был, но, чтобы до него добраться, нужно было перескочить из окна на короткий канат, с него ещё на один, затем пройти по металлической ферме софитов. Задача была не из простых, но другого пути не было. Вайолет сделала глубокий вдох, выбралась на подоконник и приступила к делу.

Вайолет осторожно ухватилась за первый канат, уверенно и легко перепрыгнула на второй канат, а затем опустилась на раму софитов. Металлическая рама скользила под ногами и опасно раскачивалась, но, к счастью, вдоль неё был протянут кабель, держась за который Вайолет восстановила равновесие.

Теперь, начав сильно нервничать, девочка завела мысленный разговор с самой собой. В ней словно ожили две Вайолет – одна была полна уверенности в том, что всё будет хорошо, вторая очень сильно в этом сомневалась. Разговор этот проходил примерно так:

– Спокойно! – говорила уверенная в успехе Вайолет. – Подумаешь, канаты! Что мы, не привыкли разве по канатам лазить? Ерунда! Здесь то же самое!

– То же самое? Ты так думаешь? – возражала ей вторая Вайолет. – Но в спортивном зале на тебе всегда надета страховка, так что там ничего не случится, даже если ты упадёшь. А здесь?

– Но я вообще никогда не падаю.

– А как ты с дерева навернулась, тебе напомнить?

– Всё, замолчи!

Девочка вцепилась в канат и по воздуху перелетела на следующую раму софитов. Это получилось у неё так изящно, что занимавшаяся балетом Роза наверняка могла бы гордиться своей подругой. Если бы видела всё это, разумеется. К сожалению, вдоль рамы верёвка протянута не была, поэтому Вайолет пришлось опуститься и ползти вдоль софитов на четвереньках.

Мало того что рама раскачивалась, она при этом ещё и подозрительно потрескивала, словно угрожая рухнуть вниз под весом Вайолет. Вот теперь Вайолет испугалась по-настоящему. Она побледнела и старалась не смотреть на мелькавшую где-то далеко-далеко внизу сцену.

В голове Вайолет вновь ожил противный голос, который уныло забубнил:

– Если ты думаешь, что сильно ушиблась, свалившись с дерева, то посмотрим, что ты скажешь на этот раз, когда грохнешься с такой высоты на сцену. Впрочем, ничего ты, я думаю, не скажешь, потому что разобьёшься в лепёшку и умрёшь…

– Умолкни! – приказала голосу Вайолет, чувствуя, как бешено колотится в груди её сердце.

И тут, когда Вайолет готова уже была сдаться и заплакать, она вдруг увидела перед собой канат. Длинный. До самого пола. Облегчённо выдохнув, она начала подбираться к нему и наконец достигла цели. Теперь оставалось лишь спуститься по этому канату на сцену – задача далеко не такая простая, как многим может показаться. Спускаться по канату нужно медленно, чтобы не стереть в кровь ладони. Это требует немалого умения и сил. К счастью, Вайолет хорошо это знала, однако без приключений этот спуск всё же не обошёлся.

Едва успела Вайолет спуститься до середины каната, как вдруг стало темным-темно, а внизу на сцену высыпала толпа рабочих в чёрных костюмах. Они спешно начали устанавливать декорации для финальной сцены оперы. У Вайолет ужасно устали руки, но спрыгнуть вниз она не решалась, боялась, что её могут заметить. Пока Вайолет раздумывала, что ей делать, из зала раздались аплодисменты, а сцена под её ногами вдруг начала поворачиваться. Она крутилась, как огромная медленная карусель. Именно в этот момент один из рабочих поднял голову и увидел Вайолет.

– Что ты делаешь?! – сердито прошептал он. – А ну, слезай немедленно! Вы должны дожидаться своего выхода за кулисами, а не слоняться по сцене. Это опасно.

«Очевидно, он решил, что я тоже участвую в спектакле, – подумала Вайолет, проворно спускаясь по канату на сцену. – Только вот с чего он это взял?»

Но опустившись на сцену, Вайолет увидела стоящую в кулисах стайку девочек.

«А, всё понятно!» – сообразила Вайолет. Она уже видела их в первом акте и ещё тогда подумала, что эти девочки одеты точно в такие же платья, как у них с Розой. Поэтому не стоит удивляться, что рабочий сцены принял её за одну из юных хористок.

Разумеется, Вайолет не терпелось поскорее скрыться отсюда, но заметивший её мужчина всё ещё околачивался поблизости, поэтому ей пришлось подойти к хористкам. Они подозрительно осмотрели Вайолет, и одна из них спросила её:

– Ты что, новенькая?

Вайолет кивнула и попыталась заглянуть вглубь кулис. К сожалению, у неё ничего не получилось – за спиной юных хористок плотной толпой стояли взрослые актёры, ожидая своего выхода на сцену.

– Почему я не видела тебя ни на одной репетиции? – требовательным тоном спросила девочка в белом платьице.

Вайолет молча пожала плечами и тут увидела приближавшуюся к ним Ла Белиссиму.

– Все на сцену, живо! – скомандовала оперная дива, и хористки понеслись вперёд, чтобы занять заранее распределённые на сцене места до того, как дадут свет. Вайолет понимала, что если не побежит вместе со всеми, то её немедленно заметит Ла Белиссима, и потому вышла вслед за девочками на погружённую в темноту сцену.

Здесь Вайолет прямиком направилась к противоположным кулисам, надеясь через них вырваться на свободу, но в этот момент её схватили за руку чьи-то сильные ледяные пальцы.

– А ты что здесь делаешь?! – прошипела Ла Белиссима. Разгневанная, да ещё и в страшном гриме Царицы ночи, она растеряла всё своё обаяние и стала похожа на ведьму. – Как ты смогла выбраться из моей гримёрки?! До чего же ты и твоя несносная подружка мне надоели!

В этот момент зажглись софиты. Ла Белиссима оттолкнула от себя Вайолет и начала петь, а сама Вайолет застыла на месте, неожиданно увидев перед собой море лиц в зрительном зале.

В отличие от Розы, находиться на сцене Вайолет не нравилось. Она чувствовала себя ужасно, даже участвуя в незатейливых школьных спектаклях или концертах, а уж оказаться перед такой толпой, да ещё совершенно не представляя, что нужно делать… Сначала она попыталась открывать рот, изображая, будто поёт вместе с остальными юными хористками, и повторять их движения. Но ни слов, ни движений этих Вайолет не знала, и потому то и дело наталкивалась на своих соседок слева и справа, а они награждали её сердитыми взглядами.