Соглашаться Вайолет не хотелось, но она вспомнила о своём обещании слушаться Розу. До антракта, по её прикидкам, оставалось минут двадцать, не больше, так что можно и подождать, пожалуй. Приняв такое решение, она молча кивнула и попыталась сосредоточить своё внимание на опере.

Спустя двадцать минут, которые показались Вайолет вечностью, музыка наконец замолчала. Опустился занавес, начали зажигаться огни, зашумели, забубнили зрители. Пришло время антракта.

Бабушка продолжала крепко спать, похрапывая и посапывая на пару с развалившимся у её ног Альфонсом. Розу тоже слегка клонило в сон, но Вайолет схватила её за руку и потащила за собой искать мистера Весельчака.

За дверью с надписью «Privato» обнаружилась лестница. Она поднималась вверх, к ещё одной двери, на которой никакой надписи не было, а была лишь большая золотая звезда.

– Наверное, это гримёрка самой Ла Белиссимы, – сказала Роза. – Как ты думаешь…

Договорить она не успела, потому что Вайолет уже решительно постучала. Не услышав ответа, она повернула ручку, открыла дверь – и что же открылось их с Розой глазам? Они увидели полисмена Грина, который стоял на одном колене перед Ла Белиссимой. А сама Ла Белиссима внимательно разглядывала кольцо, которое держала в руке.

– Девочки! – возмущённо воскликнул полисмен Грин, увидев их. – Вайолет, я же тебе говорил, что это самый важный момент в моей жизни!

– Прошу прощения, я совершенно об этом забыла, – ответила Вайолет, и это была истинная правда. Увлёкшись поиском контрабандистов, девочка совершенно забыла, что полисмен Грин собирался в антракте сделать предложение оперной диве. – Просто я видела, как сюда во время спектакля заходил мистер Весельчак.

На лице Ла Белиссимы промелькнула гримаса раздражения, но она тут же сменилась хорошо отрепетированным выражением озабоченности и тревоги. Однако девочки успели заметить эту резкую перемену.

– Контрабандисты?! Сюда?! Невероятно! – воскликнула Ла Белиссима. – Быть может, они на крыше?! – она с опаской посмотрела на потолок. – Реджинальд, дорогой, прошу тебя, проверь, пожалуйста, крышу! И… спасибо за предложение выйти за тебя замуж. Но это так неожиданно… Надеюсь, ты дашь мне несколько дней, чтобы прийти в себя и принять решение?

Роза заметила, что, сказав это, Ла Белиссима опустила себе в карман кольцо, которое дал ей, очевидно, полисмен Грин.

– Конечно, любовь моя! – просиял полисмен Грин. – Думай сколько угодно. Только не забудь в конце концов сказать мне «да», – добавил он и в шутку погрозил Ла Белиссиме пальцем.

После этого полисмен Грин вышел из гримёрки – вероятно, отправился осматривать крышу театра.

– Ну, девочки, как вам спектакль? И попробовали ли вы мои конфеты? Понравились ли они вам? – как ни в чём не бывало защебетала Ла Белиссима.

– Я пробовала, – ответила Роза и зевнула. – Очень вкусные конфеты, спасибо.

– А ты, Вайолет?

Вайолет решила не обижать Ла Белиссиму.

– Я тоже пробовала, – солгала она. – Замечательные конфеты.

– Ну и прекрасно, – улыбнулась Ла Белиссима.

Тут в дверь постучали, и в ней появилась голова рабочего сцены.

– На пару минут, босс.

Услышав обращение «босс», Вайолет невольно вздрогнула, а Ла Белиссима, заметив это, поспешила всё обернуть в шутку.

– Так меня все называют в театре, потому что я здесь как бы самая главная, – сказала она, выдавив улыбку. – А теперь, девочки, я должна идти. Пожалуйста, дождитесь возвращения Реджинальда. Я думаю, он вот-вот должен появиться. Чао!

И прежде чем девочки успели что-нибудь ей ответить, звезда мировой оперной сцены упорхнула за дверь.

– Этот рабочий только что назвал её боссом! – воскликнула Вайолет, как только за Ла Белиссимой закрылась дверь. В голове у неё метеорами неслись мысли. – Точно так же и мистер Весельчак называл того, с кем разговаривал по телефону. Послушай, Роза, а что, если Ла Белиссима – предводитель банды контрабандистов?!

– Это объяснило бы, почему коробки с контрабандой принесли именно сюда. А ещё становится понятно, почему Ла Белиссима распорядилась запереть нашу ложу, – сказала Роза.

– Причём именно она, Ла Белиссима, начала моду на черепашек с украшенным драгоценными камнями панцирем! – ещё громче выкрикнула Вайолет. – А сегодня ночью она уезжает в Амстердам – в город, куда, если верить газете, свозят контрабандные алмазы!

– Мы должны обо всём рассказать полисмену Грину! – твёрдо заявила Роза.

– Послу-ушай! – испуганно протянула Вайолет. – Так, может, вот почему она так мило обходилась с нашим Грином? Пудрила ему мозги, чтобы он ничего не заподозрил?

– Очень может быть, – согласилась Роза. – Хотя об этом ему, наверное, говорить не стоит, иначе он ужасно расстроится.

– А кольцо? Он же наверняка захочет вернуть назад своё кольцо, – заметила Вайолет.

– Захочет, конечно, но для начала нам нужно собрать больше доказательств. Вперёд! – сказав это, Роза дёрнула на себя дверь. Вот только та не открывалась! Роза подёргала ручку, но всё бесполезно.

– Что такое? – спросила Вайолет.

– Дверь заперта, – ответила Роза. – Кажется, мы в ловушке!

– Полисмен Грин! Полисмен Грин! – в два голоса кричали Вайолет и Роза и в четыре кулака колотили в дверь.

Напрасно. Никто не пришёл.

При этом Вайолет и Роза не знали – и не могли знать! – что, заперев их в своей гримёрке, Ла Белиссима буквально врезалась в полисмена Грина, который, как она и предполагала, возвращался после осмотра крыши.

– Девочки ушли в свою ложу, – солгала она. – Реджинальд, дорогой, я так боюсь… Ты ведь проводишь меня до сцены, правда?

Полисмен Грин горделиво улыбнулся, с любовью посмотрел на Ла Белиссиму и галантно предложил ей свою согнутую в локте руку.

– С огромным удовольствием!

Вайолет лихорадочно осматривала гримёрку в поисках запасных путей выхода. В комнате было окно, но под ним открывалась настоящая пропасть, на дне которой в свете фонарей блестела мощённая булыжником площадь. Конечно, Вайолет отлично умела лазить по деревьям и даже водосточным трубам, но по голой отвесной стене лезть было слишком рискованно.