Она посмотрела на табло – до прибытия оставалась минута.

– Один из нападавших подошел ко мне, помню, уже почти отключалась. Ударил меня по локтю ногой, со всей силы, тот хрустнул, словно яичная скорлупа, я даже не закричала почему-то. Он говорит: «Оставьте, она уже труп», – она с яростью просила окурок в урну, – Без акцента сказал, на чистом, сука, английском.

Очнулась я уже через несколько недель в больнице, в Берлине. У меня сестра работает нейрохирургом в ENL, выбила для меня лучшие протезы в их экспериментальном проекте. Так мне часть тела и поменяли, а по запросу Бундесвера ещё и боевых аугментаций добавили. Смотри, наш поезд.

Монорельсовый поезд тихо въехал под прозрачную крышу станции, снижая скорость. В окнах не было видно, лишь зайдя во внутрь, они увидели спящего мужчину бомжеватой наружности в углу вагона.

– Как-то маловато людей, – задумчиво произнес Джек, усаживаясь подальше от незнакомца, вокруг которого висела в воздухе практически осязаемая аура перегара.

– Так сам же видел погоду. Но в центре побольше людей будет, мы же на краю города.

Всю дорогу они молчали. Хельга смотрела, как за окном застройка становится всё более густой, лесопарковая зона сменялась огнями рекламных табло и транспортных автомагистралей.

Заговорила она лишь в вагоне метро, в который и правда, несмотря на поздний час, был практически полностью заполнен.

– Всё же всегда удивляюсь, почему в этом городе так мало китайцев.

– А с чего их должно быть много?

Хельга посмотрела на Джека как на полного идиота.

– Блин, – она улыбнулась немного виновато, – я и забыла, что ты ничего толком не помнишь. После того, как американцы повсеместно начали строить термоядерные реакторы, тут наступила полная задница – нефть и газ как энергия моментально стали пережитком прошлого. Россия не выдержала такого удара по экономике, и наступили темные времена. Это в начале сороковых было, через несколько лет власть в стране сменилась и были заключены договоренности на создание Общей Азиатской Индустриальной Зоны, по факту, русские отдали в аренду за гроши Дальний восток и половину Сибири. С каждым годом у Китая становилось всё больше прав, и на данный момент, фактически, всё что восточнее Енисея – это Китай. Ну и, само собой, многие из них перебрались и в Европейскую часть, Питерский климат им не особо по душе, а вот в Москве, пожалуй, каждый четвертый с китайской кровью. Не смотри на меня так, я не расистка, просто они уж очень хитрые, не люблю с ними работать.

– Да ладно, я и не думал. То есть, Россия – это колония Китая?

– Нет. Контракты с китайцами позволили русским развить европейскую часть страны, так что тут жить довольно сносно стало. Русские неплохо поднялись во время Второй Арабской, заключали очень хорошие контракты на поставки оружия. Так что, до Урала – не колония. А после – черт его пойми, сплошная индустриальная зона.

Станция назначения была пустой – ночью в районе доков редко кого можно было встретить из простых горожан. Их можно было понять, ибо перспектива быть ограбленным никому не привлекательна. Доки, населенные нелегальными мигрантами из различных уголков земного шара, везде одинаковы – рассадники подпольного бизнеса, наркоторговли и дешевых проституток с ворохом половых инфекций.

Хельга осмотрелась, мотнула головой в правую сторону, указывая направление, и пошла, одновременно начав говорить:

– Полгода где-то пролежала в госпитале. Привыкала к протезам, исправно посещала психиатра, была образцовой девочкой. Несколько месяцев отдохнула в Италии. А потом началась Вторая Арабская война. Весь Ближний Восток внезапно окатила волна стремительных революций, начались этнические чистки, без разбора начали вырезать всех, кто не был арабом и не ходил в правильную мечеть. Как и во время Первой Арабской, всё это совершалось под предлогом веры, геноцид стал богоугодным. ЕС, Россия, Штаты сразу ввели войска, половина Земного шара была в военном положении – то тут, то там гремели теракты, люди были запуганы до смерти.

В одном из переулков слышалась ругань – двое пяьнчуг материли «желтожопых» на чем свет стоит.

– Я воевала до января 64-го года. У нас было задание – зачистить одну из деревень, так как там базировались боевики. Задание мы выполнили, но в одном из домов была женщина с грудным ребенком. Мой командир прострелил ей голову.

На лице Хельги читалась ненависть.

– «Какая разница, боец, одной арабской сукой и её выродком больше или меньше. Думаешь я один так делаю? Да все так делают, начальство специально глаза закрывает. Ну и правильно, новых рожать некому будет». Его слова. Я перерезала ему глотку, взяла девочку и покинула Ближний восток. Мы подошли.

Через дорогу стоял старый склад-ангар. Дверей не было, а в нескольких местах проржавевшей крыши виднелись дыры, через которые внутрь с грохотом вливались потоки нескончаемого ливня.

Подходя ко входу, Джек размышлял над словами Хельги. Он и думать не мог, что у этой девушки такая богатая и кровавая история. А ведь внешне, в её повадках, ничего не говорило об этом, она казалась обычной, правда, слегка мрачной и молчаливой.

– Ужас. – тихо сказала Джесс, – Это реально ужас. Я посмотрела данные о Второй Арабской после её рассказа – это была ужасная война, бойня. Экстремисты напоследок взорвали несколько АЭС, превратив Ближний восток и Северную Африку в радиоактивную пустыню. Вот после этого Европе и пришлось принять всех беженцев – оставить их там было бы ещё большим геноцидом.

Хельга и Джек вошли в здание. Внутри было темно, но столбы тусклого света, пробивавшиеся через дыры в крыше, позволили разглядеть женскую фигуру, прислонившуюся к одной из обветшалых опор.

– Я заждалась, вы долго.

Она подошла к Джеку и Хельге. Информатор была низкорослой девушкой, на взгляд лет двадцати пяти – двадцати шести. На ней был черный полицейский плащ, который был, на удивление, абсолютно сухим.

– Прости Лена, долго ждали транспорт. Матвей сказал, у тебя что-то есть для нас?

– Ну, не совсем у меня. Кое-кто хочет с вами поговорить, точнее…

После этих слов из темноты вышло одиннадцать человек. Десять из них были в костюмах хамелеонах – это объясняло, почему Джек с Хельгой не заметили их сразу. Одиннадцатая подошла к Елене.

– Ты молодец, – сказала незнакомка, поправляя волосы со стеклянного шлема-забрала, закрывающего ей глаза. На ее теле был компактный экзоскелет, в левой руке она держала массивный бронебойный пистолет, ладонь правой лежала на рукояти катаны.

– Ничего личного, – извиняясь сказала Елена Хельге, – они просто очень хорошо платят. Намного больше чем платили вы.

– Кстати, насчет твоей оплаты.

– Что-то не та…

Договорить Елена не успела – её голова со стуком упала на пол, покатившись куда-то в темноту, с застывшим на лице удивлением. Тело дернулось, словно его ударило током, и свалилось уже навсегда безжизненным мясным мешком, угасающими импульсами заливая грязный бетон кровью.