свою ошибку и переменить положение, но было уже поздно. Обещавший быть сказочным вечер был уже испорчен. Король поспешно встал, скрипнули двери, и Жанна-Антуанетта осталась одна наедине со своими мыслями, никак не желавшими выстраиваться во что-то мало-мальски стройное.

На следующий день всевидящий и всезнающий королевский двор уже тайно нашептывал насмешливые куплеты на эту тему:

Незнатность рода — вот беда. Смириться с этим? Никогда! Старался он, и вновь, и вновь — «Дала осечку» их любовь.

Несчастная Жанна-Антуанетта ждала этого момента с девяти лет! И что? Да как-то ничего. Ничего особенного. Никакого фонтана эмоций. Никакого любовного огня, пронизывающего тело. Никакого блаженно-сладостного расслабления. Короче говоря, не лучше и не хуже, чем с д’Этиолем. Произошедшее страшно расстроило ее, но она не теряла надежд на лучшее, хотя совершенно не представляла, захочет ли король еще раз увидеться с ней. Сама проявлять активность после имевшего место фиаско, виновницей которого она считала себя, она не решилась и предпочла ждать. Пусть все будет так, как будет, и да поможет ей Бог…

* * *

Прошло несколько дней. Мужское самолюбие короля было задето. Что же это такое? Прекрасная женщина после первой ночи любви не напоминает о себе, не ищет с ним новых встреч. К такому повороту событий он не привык. Да, он оказался не на высоте, но такое может случиться с каждым. Что за беда? Если бы ему предоставили еще один шанс, он показал бы себя во всем своем великолепии. А раз так, нужно немедленно найти малютку д’Этиоль и доказать, что произошедшее в первый раз — лишь досадное недоразумение.

Королевский камердинер Бинэ, которому вновь была доверена эта деликатная миссия, озадачил Людовика XV еще больше. «Совершенно случайно» ему стало известно, что мадам д’Этиоль, оказывается, без ума от короля, не может ни есть, ни спать, но ужасно страдает из-за того, что изменила обожающему ее мужу, а тот, возможно, теперь убьет ее, но зачем ей жить без мужчины своей мечты…

— Так прямо и сказала, «без мужчины своей мечты»? — удивился король.

— Да, Ваше Величество, прямо так и сказала.

Чтобы еще больше убедить короля, Бинэ рассказал также, что малютка д’Этиоль, оказывается, всегда и всем говорила, что могла бы изменить любимому мужу только с королем, но разве она могла предположить, что эта ее полумечта-полушутка станет действительностью, и она окажется в объятиях самого короля, а теперь же ей остается только мечтать об уготовленной ей смерти, как об избавлении от душевных мук…

Король был потрясен. Она без ума от него! Но это же замечательно!

К новой встрече он готовился несколько дней и, удесятерив силы интенсивным поеданием сметаны и морепродуктов, смог в той же самой постели доказать всю мощь переполнявших его чувств…

Что он там доказал, никому доподлинно не известно. Но Жанна-Антуанетта теперь уже не допустила никаких просчетов. Перед королем она предстала в образе бесконечно любящей женщины, потерявшей голову от переполняющей ее страсти.

Второй «осечки» быть просто не могло. Для этого Жанна-Антуанетта напрягла все свое воображение и повела себя так, как должна была бы повести себя женщина, получающая несказанное удовольствие. Король распалился настолько, что не мог более сдерживаться и бросился в атаку… Потом в другую… Потом в третью…

Как ни странно, ощущение того, что королю хорошо, а в этом можно было не сомневаться, доставило Жанне-Антуанетте немалое удовольствие. Предмет ее девичьих мечтаний был счастлив, значит была счастлива и она. Оказалось, что полет фантазии способен доставить не менее сладкие и возвышенные впечатления, чем реальные действия, а произнесенные слова живут своей самостоятельной жизнью, как бы заменяя то, что они, по идее, должны были бы только описывать.

Наверное, поставь себе Жанна-Антуанетта другую цель, она могла бы стать великой актрисой. Это и впрямь одна из самых трудных ролей, которую кто-либо когда-либо исполнял. Право же, непросто сыграть безумную страсть, когда с детства страдаешь слабым здоровьем и не испытываешь от физической близости ничего, кроме неудобства и недоумения, как такое могут считать «небесной каплей, которую боги влили в чашу жизни, чтобы уменьшить ее горечь».

Как бы то ни было, Жанна-Антуанетта победила. На этот раз окончательно. Король вновь поверил в себя, поверил в искренность ее чувств, а также в то, что ревнивый муж убьет его избранницу, если она осмелится вернуться под супружеский кров.

Людовик XV был удовлетворен, влюблен и полон желания защитить свою новую фаворитку. Со стороны Жанны-Антуанетты это был гениальный ход — при таком раскладе скуки, докучавшей королю после смерти мадам де Шатору, уже больше не было и в помине, и он пообещал, что после возвращения из Фландрии произведет свою новую любовь в официальные фаворитки.

* * *

Вообще-то говоря, Людовика XV называли человеком с «крайне сложным и загадочным характером». Жанна-Антуанетта это знала. А еще о нем говорили, что его «скромность была качеством, которое