—Вы уверены?

—Садись-садись,— закивал Макар Андреевич.— Послушаешь, как большая шишка с большого города нашу гостишку купить хочет.

—Купить?— тело с головы до ног окатило холодной водой.

Теперь понятно, почему Саша так демонстративно сидит в моем кресле.

Если он действительно намерен купить эту гостиницу, то мне в ней места точно не будет.

—Представляешь, Руфина?— продолжал улыбаться босс, глядя на Сашу.— Приехал. Весь такой молодой, амбициозный, горячий. Решил у деда бизнес отжать.

—Купить. Не отжать,— сдержано поправил его Саша.

Ну, да. Но кресло моё ты уже отжал, не купил.

—Одна петрушка,— махнул Макар Андреевич рукой.— В любом случае, последнее слово за Руфиной. Без ее согласия я ничего с гостиницей делать не стану. Даже коврик ко входу без нее не выберу.

От слов Макара Андреевичу к щекам прилил румянец. Обычно он так высоко меня не ценил. По крайней мере, в глаза он никогда не говорил мне о моей незаменимости или исключительной власти. Наоборот, только регулярно ворчал о том, что я опять придумала какую-то фигню (мягко говоря, он тот еще матершинник) и пытаюсь ему ее втюхать.

—Я не думаю, Макар Андреевич, что судьбу вашего бизнеса решать мне. Это будет только ваше решение. Я и все остальные примем его и поддержим.

—Ты, давай, на меня всё не сваливай, Руфина,— вздохнул босс и нервно дернул воротник розовой рубашки.— Я уже дед, при маразме, скоро ссать под себя начну…— цокнув, я с улыбкой закатила глаза.— Ты скажи просто «да» или «нет». Отдадим красавчику нашу «дочку» или сами продолжим ее «воспитывать» без его помощи?

При слове «дочка» на моем лбу, наверное, выступил пот. Дыхание спёрло. Я понимала и знала, что Макар Андреевич гостиницу часто называет дочкой. И уже давно к этому привыкла. Но в данной ситуации, когда здесь рядом с нами находился Саша, внимательно слушающий каждое слово, а теперь еще и держащий в руке рамку с фотографией, на которой были изображены Настя и Арина, слова о «дочке» звучали совершенно иначе.

Пришлось взять себя в руки и отстреляться сухой информацией о гостинице.

—Мы только недавно встали на надежные рельсы, Макар Андреевич. Статусность и репутация гостиницы растёт, персонал тщательно подобран, работает на высшем уровне, гостиница уже два года приносит стабильно растущий доход…

—Вот и я думаю, что такая корова самому нужна,— перебил меня Макар Андреевич и обратился к Саше, который всё это время не сводил с меня взгляда.— Ну, Александр, ты услышал наше решение. А вот по поводу развития туризма я бы с тобой обсудил кое-что. Интересно мыслишь.

—Может, кофе?— спросила я, просто надеясь уйти отсюда, чтобы отдышаться.

—Давай,— кивнул Макар Андреевич.— Кстати, поговорили о дочке, и о Насте вспомнил. Как она? Давно не видел.

—Всё хорошо,— встала я с кресла и подошла к двери.— Она, кстати, сегодня здесь со мной.

—Да ты что?!— обрадовался Макар Андреевич и тоже встал, подойдя вместе со мной к двери.— Опять у твоего психованного манерного поварёнка торчит?

—Перестаньте. Валеру хвалит весь город. Многие ради его ланчей специально к нам приезжают.

—Во времена пошли, Саня?— усмехнулся Макар Андреевич.— Я таких Валер в молодости палкой по всему городу гонял, а их сейчас хвалят. Пойдем тогда спустимся. Дед Морковка по мелкой соскучился. Заодно поговорим в почти деловой обстановке. Не будем отжимать у Руфины кабинет.

Саша, немного подумав, перевел взгляд на меня. Чему-то кивнув, встал, наконец, с моего кресла и вышел из-за стола. Поправил ворот белой рубашки и подошёл к двери. Молча открыл, пропуская меня вперед.

Под трёп Макара Андреевича мы спустились на первый этаж и дошли до нашего небольшого, но очень красивого ресторана, убранство которого многие считали дорогим и богатым.

Я пригласила мужчин присесть за самый уединенный столик и удалилась в кухню, чтобы сообщить официанту о заказе.

—Мама, смотри!— крикнула Настя, едва увидев меня.— Мы печенье делаем!

Настя ложкой подхватила тесто и тянула его до тех пор, пока у нее не выпрямилась полностью рука.

—Вкуснотища! Умница моя,— приобняла я ее и чмокнула в макушку поверх колпака.— А там Макар Андреевич в ресторане. Тебя ждёт.

—Дед Морковка!— Настя спрыгнула со стула, забыв о том, что занималась тестом.

Валера тяжело вздохнул, но не стал комментировать.

Когда Насте было два года, я впервые привела ее в гостиницу. Тогда мне ее тоже не с кем было оставить: в садике был карантин, а Арине нужно было в школу. Я привела ее с опаской, прятала за стойкой администратора и украдкой от Макара Андреевича, который тогда бывал в гостинице каждый день, водила ее в кухню покушать. Конечно, он понял, что я привела с собой на работу ребенка. И вместо того, чтобы отчитать, что плохо выполняю свои обязанности, постоянно отвлекаясь на дочь, мужчина забрал Настю в свой кабинет, заказал с водителем игрушки и вкусняшки, а меня отправил работать и не волноваться. С тех пор он и стал для Насти, а затем и для всего персонала дедом Морковка, потому что для Насти оказалось проще выговорить «морковка», чем «Макар».

Через несколько минут, сняв фартук, чтобы не запнуться об него, Настя в поварском колпаке торжественно вынесла в зал ресторана чашечку кофе на подносе специально для любимого, хоть и не родного, деда. Кстати, «дедом» его называть попросил он сам. Я долго настаивала на имени и отчестве или, хотя бы, «дядя», но Макара Андреевича не переубедишь.

—Привет, дед!— крикнула Настя на весь ресторан. Хорошо, что еще утро и посетителей практически не было.

—Привет, кнопка моя! Домовёнок наш!— а это уже Настино прозвище. Потому что в гостинице она бывает так часто, что знает абсолютно всех и всё.— Иди обниму!

Настя быстро поставила кофе со стороны Макара Андреевича и протянула руки, обхватив мужскую шею руками.

Я поставила кофе для Саши и отошла в сторону, сжав пальцами обеих рук телефон, чтобы хоть чем-то унять нервную дрожь. Он даже не смотрел на меня, а меня, всё равно, всю изнутри колотило.

—Сахар,— деловито произнесла Настя и щипцами закинула один кубик в чашку Макару Андреевичу.— И тебе,— произнесла она, потянувшись с кубиком к Сашиной чашке.

—Мне не нужно,— остановил он ее, накрыв свою чашку ладонью.

—Невкусно же,— поморщилась Настя, посмотрев Саше в глаза.— Горько.

—Мне нравится, когда горько,— ответил ей Саша, стараясь изобразить подобие улыбки.

Каким же сухарём он стал за эти годы…

—Давай мне второй кубик, Настюх. Вкуснее будет,— подбодрил ее Макар Андреевич.

—А тебе больше нельзя. Сам же знаешь, что жопа слипнется,— деловито изрекла дочка.

—Настя!— шикнула я нарочито строго, а самой стало смешно от того, как громко рассмеялся Макар Андреевич, схватившись за живот.