Когда легкие начали гореть от переизбытка углекислого газа, я с громким всплеском вынырнула на поверхность, делая судорожный вдох. Отплевавшись от попавшей в рот воды, смахнула влагу с ресниц, и открыв глаза, испуганно выругалась на своем родном русском.

— Какого демона ты тут забыл? — разозлено воскликнула я, когда сердце перестало выпрыгивать из груди.

— Ты в край обнаглела? — недовольно поинтересовался Хан, — Будешь указывать мне, что делать?

Я неопределенно дернула плечом, не зная что ему ответить. Ладони сами собой поползли к груди и низу живота, в попытке прикрыть хоть что-то. Однако Хан и не думал рассматривать мою наготу, все его внимание было приковано к кончикам волос, едва касающимся плечей.

— Что это? — в мужском голосе звенела сталь, — Что это, я тебя спрашиваю?

Он все еще пытался сохранять спокойствие, но по дергающейся мышце под левым глазом было понятно, что дается ему это с огромным трудом.

Схватив переброшенную через край лохани простынку, я встала и быстро укутавшись в нее, вылезла из воды. Теперь, когда мы оба стояли по разные стороны лохани, и мое тело было скрыто тканью от цепкого мужского взгляда, я чувствовала себя куда смелее.

— Я всего лишь избавилась от того, что тебе не нравилось, — ответила я, опустив взгляд и стараясь не допустить издевки в голосе.

Теперь недавняя выходка казалась глупой. Я снова нарвалась на неприятности.

— Что это еще значит?

Страх опять липким комком пробрался в горло, не давая произнести ни слова.

Теряя терпение, Хан медленно обошел лохань, и присел на широкий борт прямо напротив меня. Вытянув вперед длинные ноги и сложив руки на груди, он вдруг окинул мое лицо усталым, измученным взглядом.

— Чего ты хочешь, Кара? Чего добиваешься? Как мне спасти тебя, если ты сама каждый день упорно стремишься к пропасти…

Я вздрогнула, впервые за долгое время услышав как он зовет меня по имени. Страх и раздражение тут же сменились растерянностью. Я так привыкла к его давящей силе и черствости, что теперь, застав в момент слабости, просто не знала что делать.

— Ты сказал, что тебе не нравятся мои волосы. Я отрезала их, — стараясь не выдать истинных чувств, твердо произнесла я, — Разве не так поступают хорошие наложницы? Делают все, чтобы их каан был доволен.

— Значит хочешь, чтобы я был доволен, да? — спросил Хан со странной интонацией.

Я гулко сглотнула, не понимая к чему он клонит, но заранее всего опасаясь.

Рывком оторвавшись от бортика лохани, он в один шаг приблизился ко мне и осторожным движением отвел за спину прилипшие к шее волосы.

— Доволен значит… — протянул Хан, медленно склоняясь к моему уху, — А что если я буду доволен лишь тогда, когда ты раз и навсегда исчезнешь из моей жизни?

Последние слова разнеслись по юрте хриплым шепотом, наполненным злостью и болью.

Я сильнее сжала концы простыни на груди, чувствуя как сердце разрывается от отчаяния, а к глазам подступают непрошенные слезы.

— Значит так тому и быть… — сдавленно вымолвила я, со всех сил отводя в сторону взгляд, — Я исчезну, если ты того пожелаешь.

Делаю шаг назад, тем самым подтверждая свои слова.

Короткий миг немого молчания, и взрыв…

— Так исчезни!!! — взревел он, — Уйди из моей жизни!!! Не мучай меня!!

Не пытаясь скрыть свою ярость, Хан резко разворачивается, и со всей силы впечатывает подошву сапога в бортик лохани, с грохотом и всплеском опрокидывая ее на бок.

Не в силах видеть его гнев, я прижимаю ладони к влажным глазам, внутренне содрогаясь от страха и безнадежности. Как можно одновременно любить человека и до мурашек бояться его?!

Вскоре все вокруг стихло, и лишь горячая вода у моих стоп и прерывистое мужское дыхание все еще напоминали о том, что произошло.

В звенящей тишине юрты тяжелые шаги Хана, сопровождающиеся тихими всплесками воды, звучали для меня как гром среди ясного неба. Вновь подойдя ко мне вплотную, он на секунду замер. Именно в этот миг я думала, что все кончено. Он просто убьет меня… Не своими руками, нет — выкинет на площади в улусе, и уже там надоедливую чужачку добьют его воины.

Но он не совершил ничего из вышеперечисленного…

Он просто прижал меня к своей груди. До боли стискивая плечи и талию, с шумом вдыхая мой запах и с глухим стоном выдыхая его.

— Ты же уничтожишь меня… Выжжешь до тла одним только взглядом. А вместе со мной и весь улус… — обреченно пробормотал Хан, прижимаясь колючей щекой к моему виску, — Как мне отказаться от тебя? Как?! Кто ты, Кара? Кто ты, черт возьми, и почему мое сердце так болит по тебе?! Как так вышло, что я из каана вдруг превратился в твоего раба…

Я буквально застыла, повиснув в стальных объятиях как тряпичная кукла. У меня голосовые галлюцинации, или…

Пытаясь выбраться из состояния растаявшего желе, я сделала глубокий вдох, и выставив перед собой ладони, уперла их в широкую грудь, разрывая контакт.

— Подожди…

Губы мужчины сжались в тонкую линию, а в глазах мелькнул блеск разочарования.

— Несколько ночей назад… Ты явно дал понять, что я не интересую тебя, — слова давались с трудом, — Что изменилось за это время, что ты чуть ли не в любви мне теперь признаешься?

Хоть я и старалась говорить как можно более бесстрастно, в моем голосе явно звучали горечь и обида.

— Не изменилось ничего, кроме того что я безумно устал врать самому себе, — пошел на откровение Хан, — Той ночью все случилось совсем не так как я ожидал…

— Ты сказал, что не хочешь меня! — не выдержав, вскрикнула я, — Признай, что ты испугался! Испугался того, что увидел под одеждой!

В глазах снова встали злые слезы.

— Да ты же тряслась как овечка на ужине у волка! — закричал он в ответ, — Что я должен был сделать?! Взять тебя силой! Да, наверное должен! Но вот не смог почему-то! И это меня неимоверно бесит! Кто ты такая, чтобы я заботился о твоих страхах и ранимой душе?! С первого дня, как увидел, я не могу выкинуть тебя из головы! Но так не бывает, я даже не знаю тебя! И это выбешивает меня еще больше!

Выдохнувшись, он резко замолчал и отвернулся, пытаясь взять себя в руки.

Этот парадокс сводил меня с ума. Одна часть души Хана, помня свои чувства тянулась ко мне, а вторая ненавидела за то что подрываю все его устои и принципы. И далеко не факт, что первая возьмет верх.

Пора завязывать с этим.

— Я