так, то ему было просто больно начать разговор. Потому то он и молчал всё это время. По той же причине он и отгородился этим панцирем. Не то ли от меня, не то ли от всего мира. Я действительно начала ощущать, что он почувствовал в тот день, когда я решилась оставить его. Не знаю, сколько времени так прошло, прежде, чем я решилась продолжить разговор. Ведь оставались ещё пара вопросов, не дававших мне покоя.

– Скажи, а… Твоё мнение изменилось обо мне?

– Почему оно должно было измениться? – он оторвался от меня и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Я… На твоих глазах убила человека… Я пойму, если…

– Если честно, да. Моё мнение изменилось. Ты же знаешь, насколько я недоверчивый тип. Но сегодня я понял, что могу доверять тебе полностью. И, по-моему, только тебе одной. Вот, как оно изменилось. Не думай, что я стал считать тебя кровожадной убийцей. Ведь ты ещё в борделе могла убить и Френки, и Дейва, но ты не сделала этого. А сегодня ты сделала то, на что я не смог решиться. Пошла на такой отчаянный шаг ради того, чтобы спасти меня. Не думай, что я не оценил это, – он долго молча смотрел мне в глаза, ожидая моего ответа. – Тебя ведь ещё что-то беспокоит, верно? – я молча кивнула. – Я догадываюсь, что… Прости, что направил на тебя пистолет.

– Ты не просто направил его на меня. Ты выстрелил…

– Извини, – вздохнул он, виновато отводя взгляд, – я понимаю, что не должен был. Сам не знаю, что нашло. Вряд ли это оправдает меня, но я сразу заподозрил, что Моника не просто так появилась. Ты же не думаешь, что она действительно пришла мириться со мной. Я тоже не совсем дурак. Её привез босс, при том целенаправленно, чтобы добраться до тебя.

– Это я виновата в её смерти.

– Это я виноват. И этот канат можно бесконечно перетягивать.

– Ты пожертвовал своей женой ради «шлюхи из борделя».

– Если уж кого и называть так, то только саму Монику.

– Знаешь, русские говорят, о мертвых либо хорошо, либо ничего.

– …Либо ничего, кроме правды. Я не сказал о ней ничего, что не было бы правдой.

Теперь, когда все вопросы были решены, мы, постояв еще немного в тишине, продолжили путь.

– Где ты хочешь искать их? – спросила я.

– Было у нас одно место, где мы собирались. Скорее всего, о кончине босса уже всем известно, а это значит, что все они сейчас начнут подтягиваться туда и делить его власть. Ну а я просто заберу всё, что босс оформил на меня, поставлю их в известность, и выйду из этого дела. Такие решения тоже следует обсуждать.

– И многое на тебя было записано?

– Несколько его счетов, на которых в совокупности наберется около пяти сотен тысяч. Это мизерная часть, но нам вполне хватит на жизнь. И ещё кое-что из недвижимости.

– Та самая квартира?

– Нет, я сам купил эту квартиру… Бордель.

– Что? Этот бордель – твой? И что, ты будешь продолжать там руководить?

– Нет, конечно. Девочек распущу. Переделаю в мотель, например. Почему бы нет? Если прибыли приносить не будет, просто продам.

Я задумалась и замолчала. Конечно, не хотелось бы снова там когда-то появляться, но, видимо, придётся. Остаток пути мы провели в молчании. Вскоре Эдриан подъехал к многоэтажке в центре Денвера и остановился.

– Я могу пойти с тобой? – осторожно спросила я

– Нет, – отрезал он безо всяких объяснений.

– Ты хочешь сказать, вы собирались просто в какой-то из этих квартир?

– Саманта… Перестань, пожалуйста, задавать вопросы.

– Мне не нравится твой тон. Почему ты так разговариваешь со мной?

Эдриан вздохнул.

– Тебе не нужно этого знать. Правда, не нужно. Чем меньше ты знаешь, тем меньше с тебя спрос. Пообещай, что, если я в течении часа не дам о себе знать, ты уедешь отсюда и не станешь искать меня.

– Я не могу пообещать тебе этого. Потому что это обещание будет противоречить другому – идти за тобой до конца, что бы не случилось.

– Иногда идти за мной будет означать выполнять мои просьбы. Сейчас как раз такой случай.

– Если тебя не будет через час, я направлюсь обыскивать каждую квартиру здесь. И наделаю кучу шума, пока не найду тебя! Ну, или неприятности. На что раньше нарвусь. Потому что я, чёрт возьми, дорожу тобой, и если уж погибать, то вместе.

Эдриан состроил сердитую гримасу и тяжело выдохнул:

– Ну почему с тобой так трудно, черт возьми? Неужели ты не понимаешь, что постоянно подставляешься. Еще с того момента, когда ты решила сбежать из борделя. Я пытаюсь решить наши проблемы, а ты пытаешься усложнить мне задачу. Пойми, что, если мне придётся спасаться, мне гораздо легче будет сделать это одному, чем спасать ещё и тебя. Это сильно сократит нам шансы выжить.

– Или наоборот, я спасу тебя. Почему ты приравниваешь меня к ребенку? Я тоже кое-что умею! Несколько часов назад я выстрелила без колебаний, чтобы спасти твою жизнь! И если бы не я, ты, возможно, был бы мёртв!

– Или Моника была бы жива!

Я замолчала, замерев на месте. Его слова буквально пронзили мое тело разрядом тока. Меня душила обида. Я почувствовала себя абсолютно бесполезной, или, того хуже, обузой. К тому же, виноватой в смерти матери его детей. Он тоже вдруг застыл на месте, а потом взял меня за руки, заледеневшие от шока:

– Боже, Саманта, прости меня, пожалуйста, я сам не понимаю, что я несу. Просто если с тобой случится хоть что-то, я вообще не представляю, для чего и как жить дальше, это правда. То, что я сказал, это…

– Ты сказал то, что сказал, – металлическим голосом процедила я.

– Ну хорошо… – он какое-то время сидел молча, глядя в окно, и принимая решение, говорить ли мне, – Нет, мы собираемся не в квартире. Сзади дома есть вход в подвал. До него трудно добраться, он за строительными лесами и прочим хламом. И если тебе хоть немного дорога моя жизнь, умоляю тебя, не ходи за мной. Я обещаю, что вернусь. Даже если тебе придётся уехать, я найду тебя потом. Просто езжай к своему сыну. И жди меня. В бардачке немного денег. Тебе хватит на бензин. Мне нужно идти…

Он поцеловал меня в лоб. Я немного потеплела, но всё же была сильно расстроена. Он ушел. И время для меня предательски остановилось. А вдруг что-то пойдет не так, и он не вернется? На одной чаше весов лежал