на нем не хватит больше, чем на сутки, как же они потом замучаются искать его.

– Да, главное, подкинуть так, чтобы никто из людей его не нашёл и не зарядил…

– Можно под вагоном.

Мы не стали медлить. Нашли ближайший поезд, Эдриан аккуратно разместил планшет под вагоном. Фокус сработал как нельзя лучше. Вскоре мы заметили знакомые машины на дороге, ведущей как раз по направлению поезда, и мы спокойно отправились в противоположную сторону.

Пока мы стояли на дороге и ловили машину, я спросила его:

– Как ты смог так легко выпрыгнуть из окна? Тебе не было страшно?

– Было немного. Но страшнее было бы то, если бы нас нашли там.

– Я понимаю это, но ты выпрыгнул так легко, что мне показалось, будто тебе часто приходилось делать подобные вещи.

– Да нет, не часто. Но с годами я понял следующее: если решение уже принято, не нужно думать. Нужно просто делать. Страх порождает еще больший страх. Но в какой-то момент нужно просто выбросить его из головы. Отключить разум. Иначе единственное, что ты будешь делать всю жизнь – это бояться. Вспомни, как ты уходила из борделя. Ты не испугалась вооруженных ребят. Просто вышла с автоматом и начала палить, не так ли? Как долго ты сидела в комнате и боялась, прежде, чем это сделать? И сколько времени я боялся сказать тебе о своих чувствах, хотя давно принял решение?

– Ты говорил, что просто обдумывал план…

– Это, конечно, так, но что мешало мне обдумать его вместе с тобой? На самом деле… Я храбрый, только когда нужно прыгать из окна. А когда речь заходит о том, чтобы открыть себя человеку, который дорог тебе, я становлюсь самым настоящим трусом.

– Но чего именно ты боялся?

– Твоей реакции. Боялся узнать, что не нужен тебе. И что всё, во что я так долго старался верить, превратится в пыль. Это страшнее, чем сломать ногу, выпрыгнув из окна. Это страшнее, чем нацеленный на тебя автомат.

– Но ты ведь смог мне всё рассказать. Ты решился.

– Выбора уже не было. Как говорится, сейчас или никогда. Ну и момент подвернулся подходящий. Мне показалось, что между нами зародилась какая-то взаимность. Не так ли? Но даже тогда ты решила уйти. И мой худший страх сбылся. Ты представить не можешь, что я пережил в ту ночь.

Я подбирала слова, чтобы ответить ему, но перед нами уже остановилась машина. Вскоре мы на попутках добрались до небольшого городка. Остановились на самой окраине. На этот раз Эдриан снял квартиру на сутки. Мы чего-то перекусили, и развалились на огромной кровати. Я забралась на Эдриана сверху. Он ласково улыбнулся, обнял меня и сказал:

– Предлагаю сегодня просто отдохнуть. Я чертовски устал. Ты тоже, наверное.

– Ты прав, но… Эта странная мысль… Что ты теперь мой… Она не укладывается в моей голове. Её нужно как-то закрепить.

Эдриан поцеловал меня. Долго, нежно…

– Достаточно? – он провел рукой по моим волосам, но я ждала другого, – Сэм… Ты думаешь, у меня всё укладывается в голове? Я и сам толком не понимаю, что происходит. Ты со мной, и мне по-прежнему кажется, что это сон. И я ужасно боюсь проснуться и осознать, что тебя у меня нет. Что ты опять в этом жутком борделе… Ты думаешь, ели заняться сексом ещё пару раз, мы привыкнем к этому? По правде сказать, за годы работы в борделе секс вообще для меня обесценился. Стал настолько доступным, что даже не интересно. Нет, ты по-прежнему особенная. Но за столько лет этого странного… сотрудничества… между нами с тобой… мне приятно даже просто гладить твои волосы. Ты не представляешь, насколько. Дай мне тоже привыкнуть к тебе. К тому, что ты не исчезнешь. А этого секса у нас и так будет навалом. Может, даже надоесть успеет. Но вот обнимать тебя мне не надоест никогда.

– Ты назвал меня Сэм? – удивилась я.

– Ты назвала меня Эд. Вчера, помнишь?

– Извини… Тебе так не нравится, я знаю.

– Да почему сразу не нравится… Мне просто не хотелось, чтобы ты назвала меня так потом при ком-то из клиентов, или, тем более, при коллегах. Понимаешь? По моему плану нас не должны были заподозрить в связи.

Ну почему всё всегда оказывается так просто? Я уже привыкла искать скрытый смысл в каждом слове Эдриана, и каждый раз ошибаться на счёт их истинного значения. В тот момент мне показалось, что он нарочно держит дистанцию, потому что не хочет сближаться со мной. В целом, мои расчёты были верны, я ошиблась лишь в знаке. Нужно было поставить плюс, а я поставила минус. Как обычно. Видимо, с годами появилась привычка ставить людям отрицательный знак.

– Ты прав. Нам стоит выспаться. Спокойной ночи, Эд…

– Спокойной ночи, Сэм.

– Люблю тебя, – сказала и пожалела в эту же секунду.

– Что? – он сел и внимательно посмотрел на меня. Я молчала. – Саманта. Я не хочу, чтобы ты бросалась словами. Да, за последнее время многое произошло. Но если не уверена, не говори таких вещей. Я ведь могу поверить.

Вот причина, по которой я пожалела о своих словах. Для Эдриана слишком сложно принимать вещи такими, какие они есть. Ему во всём нужна конкретика, нужны доказательства. Жизнь – не математика. Нет «Дано», «решения» и «ответа». Одни сплошные переменные. Решений – тысячи. А он всегда требует единственного…

– Я сказала то, что сказала. Я уверена.

Его взгляд потеплел и озадачился одновременно. Он притянул меня ближе:

– Я не смогу спать после твоих слов. Это нужно всё же отметить, как ты считаешь?

Он медленно начал освобождать меня от одежды.

– А ты? – спросила я и снова пожалела. Сейчас начнётся его любимое: а разве ты не поняла ещё? Я столько для тебя сделал, я через столькое с тобой прошел… и будет прав. Мне захотелось сказать ему о своих чувствах, но требовать того же от него было нечестным.

– Да, – вдруг спокойно сказал он. Что? И даже не будет полуторачасовых рассуждений?

– Что да?

– Тебе так важно, чтобы я сказал тебе это? Хорошо. Я люблю тебя.

– Спасибо, мне правда было это важно.

– Понимаешь, Сэм, – бинго! Вот оно. Я уже думала, не заболел ли он. – Слова – как мусор. Они ничего не стоят. Я сделаю для тебя больше, чем слова. Но мне все равно приятно, что ты сказала об этом, правда. Не то, чтобы я сам этого не видел. Но я рад, что ты разобралась в себе.

– Может, хватит болтать?

– Может и