— Разве сейчас такое возможно? — усомнилась Маша. — По-моему, парад суверенитетов — это уже прошлое. Новые границы оформились. Наступила стабилизация.

— Ты хорошо разбираешься в политике.

— Ничуть. Но краем уха иногда слушаю выпуски новостей. Так делают все нормальные люди.

Павлу понравилось, что Маша так разносторонне развита. Оказывается, с ней можно поговорить обо всем.

— Ты утверждаешь, что наступила стабилизация границ? Но вспомни, все мы считали Союз Советских Социалистических Республик нерушимым, а до этого все считали незыблемой громадную Российскую империю. Где все это? Любое государство можно развалить изнутри.

— О таком открыто кто будет говорить?

— В Чечне говорили.

— Было другое время, другое настроение в российском обществе. Все было по-другому. А кандидаты на все лады ругали старого мэра. Новый все изменит. Придет умный барин и всех правдиво рассудит. Старая верхушка делает ставку на лысого. Он как бы преемник прежнего мэра, хоть и открещивается от промахов бывшего шефа. Фамилия у него… Не знаю, не запомнила.

— Понятно, о ком ты. А фамилии у нас две — Козовский и Южин, они основные кандидаты.

— Второй кандидат из Москвы поддержку большую имеет. Через личные связи обещает добиться для города, да и для области, всяческих поблажек из центра.

Оставив машину у ворот парка, они по аллее дошли до пруда — утки плескались и ждали подачек, дети и женщины бросали в воду куски булочек. По ступеням Маша и Павел поднялись к столикам, расставленным под ветвями клена-великана.

— Голодная! — Маша засмеялась.

— Сейчас поедим. Хотя в такую жару я есть не очень хочу. Я бы искупался с удовольствием.

— Пруд рядом.

— Он грязный. Вода мутная, зеленая.

— Просто цветет. Жарко, водоросли интенсивно размножаются, изменяя цвет воды, — так постоянно летом бывает в закрытых водоемах.

— Все-то ты знаешь. Может, правда уйти подальше и искупаться?

— Сначала обед. Потом я составлю тебе компанию.

Подошла официантка в кружевном переднике на легком платье, совсем не скрывавшем ее прелестей, бросила на столик папку с меню, нетерпеливо затопталась, глядя в свой раскрытый блокнот.

Маша прочитала выбор блюд, повернула раскрытое меню Павлу. Тот пробежал взглядом по витиевато оформленным завитушками строкам.

— Мне окрошку. Ну-у… Хлеб. Пару кусочков… Больше ничего не хочу в такую жару, — сказал он.

— Сейчас не жарко, а душно, — поправила его Маша. — Мороженого не желаешь?

— Нет. Сладкое… Нет.

— Значит, нам одну окрошку, манты с перцем и уксусом, стакан воды, холодной без газа, и мороженое с кусочками фруктов, — сделала заказ Маша.

Официантка почеркала карандашом в своем блокноте, забрала меню и удалилась, чуть виляя крутыми бедрами. Павел невольно упер взгляд в это совершенство — красивая женская попа… «Спелеолог» стал твердым и большим…

Из-за этой неувязки Павел не мог произнести ни слова, пока они с Машей ждали заказ. Он смотрел на прекрасную Машу и улыбался, словно дурак, в горле стоял ком, а «спелеолог» проверял на прочность шорты, оттягивая холм.

Официантка вернулась с подносом, уставленным посудой, разгрузила заказанное на столик, пожелала приятного аппетита (особенно Павлу!) и удалилась, так же неотразимо покачивая телесами. Павел снова жадно смотрел на ее упругий, обтянутый платьем зад.

— Аппетитная? — улыбаясь, спросила Маша.

Павел вздохнул. Он был бы не прочь… такую аппетитную… Но в первую очередь он грезил Машей — она его основная цель.

— Да-а, аппетитная.

— Понравилась?

— Ему понравилась. — Он кивнул на свои шорты.

Маша расхохоталась, потом игриво спросила:

— А я ему нравлюсь?

У Павла внутри все похолодело — она чувствовала его состояние, значит, сегодня все могло получиться.

— Очень. Пойдем купаться?

— Ты уже спрашивал. Съедим все это и пойдем.

Павел подумал, что еще усилие, и он получит Машу для своих утех. Оставалось совсем немного.

— Игорь идет, — удивленно произнесла Маша. Павел оглянулся в недоумении.

Точно, по аллее прямо к ним шел Игорь Соболев.

Прежде чем подойти к столику, он перехватил рукой вытиравшую свой прилавок официантку, бывшую одновременно и буфетчицей. На вид ей было лет тридцать пять, короткая копна темных волос перемежалась обесцвеченными прядками, открытые плечи и часть спины были загорелыми, и вся она была тугая и спелая.

— Привет, Надя! Как торговля? — ласково спросил Соболев.

— Игорек… Неважная торговля. Вон, первые клиенты, а уже полдня прошло.

— Это мои друзья. Ты их обслужи как положено!

— Ну, если твои… — многозначительно произнесла буфетчица, и Павлу стало досадно, что Соболев-старший, скорее всего, нравится этой чистенькой, ухоженной стерве, и не раз уже имел ее, как хотел, а у него, Павла, вчера была не Маша, а мамонтиха-регистраторша.

— Приятного аппетита! — Соболев подсел за их столик, зыркнул на Машу, но притушил ресницами свой хищный взгляд. Павел это заметил и ощутил укол ревности — это его женщина, и он никому не позволит посягать на свои владения!

Соболев обратил взгляд к насторожившемуся Павлу.

— Я здесь из-за тебя, герой! Твою «приору» сегодня засекли. Очень она приметная на фоне бесчисленных иномарок нашего городка.

— «Приора» не моя, а твоего брата, — сердито отозвался Павел.

Вот оно, уже началось. Как он собирается за кем-то следить, когда сам как на ладони? Никогда не любил маленькие города, хоть и центры областей. Любого чужака видно издалека… Куда приятнее орудовать в большом городище, где всем на всех наплевать.

— Ты, значит, вон за кем следишь.

— А что? Я вчера предупреждал.

— Как — что? — Игорь изумился и рассердился одновременно. — Сразу прокололся!

— Не прокололся, а только проехал рядом с их логовом, — пробубнил Павел, досадуя.

Он понял, что затея с купанием из-за появления Игоря провалилась, а он так хотел попытаться овладеть Машей, невзирая на искусанный член, и она вроде уже поняла, что ее ждет, а этот пришел и все испортил. И тут же подсознательно укорил себя за глупую погоню за черным «ауди».

— Ты проехал, а уже полгорода говорит о загадочной «приоре»… — Соболев недовольно замолк. — Сделаем так. Я заберу «приору» и поставлю к себе в гараж. Ты пока на моей рабочей птичке помотаешься — старенькая «тойота». Неприметная, маленькая. Таких у нас в городе через раз. Вот тебе ключи. Давай свои.

— Я в КАСКО Мишкин вписан, могу на его тачке свободно рассекать. А на твоей как? Вдруг остановят?