– Соблазни! – отчеканила Даша. – Надень что-нибудь сногсшибательное! Выйди во двор, или где он сейчас, потяни за галстук, скажи: «Не желает ли мистер расслабиться?», качни бёдрами, прогнись, продемонстрируй фигуру.

– Во дворе минус тридцать, потеплело, – рассмеялась я.

– Какая разница. Тебе мужика соблазнять или в прорубь нырять? Надеваешь бельё, прижимаешь к стене, валишь, имеешь.

– Спасибо, Даша, – не сдержала я иронии.

– Серьёзно, Фай, он наверняка боится тебя. Столичная штучка, а он простой парень, дай ему понять, что ты не против, прояви инициативу.

– Ладно.

– И не думай об удоде, – напоследок сказала Даша. Именно удода – ярко окрашенную птицу с длинным узким клювом и хохолком, раскрываемым в виде веера, по мнению Даши, напоминал Вальдемар.

Соблазнять умеет любая девушка в возрасте от семнадцати до восьмидесяти. Встроенная функция в женский организм, мой – не был исключением. Жаль, что орган, ответственный за естественную функцию, в моём организме точно рудимент.

Однажды я писала статью на тему, как женщине проявить инициативу в отношениях с мужчиной. Статья, по словам Агриппины, вышла средненькая, зато красовалась в глянцевом журнале и украшала её фотография модели с шикарным телом, которой для проявления инициативы достаточно обозначить своё появление в мужском обществе.

Если я написала советы, значит, смогу воплотить их в жизнь. Наверное. Может быть.

Ёжкины морковки!

Собственно, план грозил провалиться на стадии «красивое нижнее бельё для большей уверенности», который перекликался с Дашиной нехитрой речью: Бельё, стена, валишь, имеешь.

Если бы на моём месте оказалась Агриппина, у неё нашлось бы дизайнерское белье, состоящее из кружева и верёвочек. Коллекция эксклюзивных ароматов, чарующая улыбка. И взгляд кошки в запасе. В моём чемодане лежали трикотажные трусы оптимистичной расцветки, майки с жизнерадостным принтом, пижама кигуруми с мордой ежа на капюшоне и два комплекта термобелья.

Что из этого арсенала могло соблазнить лучшего каюра русского севера? Ответ очевидный – ничего. Проще обнажиться и соблазнять тем, чем наградила природа. Погода же настойчиво намекала, что лучший комплект для миссии – тулуп. Отправляясь в Хакасию, я не планировала соблазнять мужчин. Я не планировала никого соблазнять в ближайшие сто лет и имела все основания верить, что подобное не случится в моей биографии никогда.

Спустя полчаса я вышла из комнаты, поправляя глубокий вырез единственной белой майки. Чтобы выглядеть максимально естественно, сверху я накинула стёганую толстовку с молнией, распахнула её, демонстрируя обтянутую трикотажем грудь без бюстгальтера. Дополняли образ джинсы, подтягивающие не соответствующие идеалам бёдра, блеск на губах, капелька духов, распущенные волосы и одолженный у Агриппины кошачий взгляд. Небрежно и эротично.

Выглянув в тамбур в поисках Кира, я нашла его, перекладывающего мешки с кормом – только что отъехала машина поставки товаров для животных – в святая святых для всех хвостатых обитателей питомника, всегда надёжно закрытую кладовку. Он поднимал пятнадцати-двадцатикилограммовые мешки так легко, будто это были пакетики по пятьсот грамм, и забрасывал их на верхние полки кладовки. Я завороженно следила за движениями Кира, отмечая, как напрягается спина под тканью рубашки, перекатываются мышцы под закатанными до локтя рукавами, приподнимается выпроставшийся из ремня уголок ткани, демонстрируя напряжённый живот, когда руки с мешком поднимаются наверх.

– Чего выскочила? – убирая тыльной стороной ладони несуществующую пылинку от своего лица, спросил Кирилл.

В ответ я небрежным жестом расстегнула толстовку, про себя отмечая – низкая температура сделала своё дело, заставив вершинки груди вызывающе напрячься. Руки скользнули в задние карманы джинсов, окончательно распахивая толстовку. Задела кончиком языка нижнюю губу, ощущая запах персикового блеска для губ, встряхнула волосами, немного прогнулась вперёд, демонстрируя свой уверенный, стоячий второй размер округлой формы.

– Хм, – Кир скользил по мне взглядом от макушки до обуви, придерживая одной рукой пакет с кормом на плече. Ожившая античная скульптура с поправкой на реалии. В руке собачий корм, на ногах джинсы, на теле – рубашка в клетку. – Ладно, – согласился он с чем-то, закинул пакет наверх и нагнулся за следующим. Мне пришлось отвести взгляд от вида на спину местного Геркулеса Фарнезского.

Ведь это я пришла соблазнять, а не наоборот. Правильно?

– Я помогу! – вызвалась я, увидев небольшой пакет с эмблемой интернет-магазина.

Грациозной рыбкой я скользнула мимо Кира, обдавая женственным, цветочным ароматом. Прогнулась в пояснице, подхватывая полупустой пакет, резко развернулась к парню грудью и, покачивая бёдрами, сделала несколько шагов в его сторону. Остановилась, смотря прямо в голубые, прищуренные глаза, и протянула пакет.

Пакет отправился куда-то в сторону кладовой, мои руки вернулись в исходное положение – задние карманы, грудь взволнованно покачнулась, а губы призывно приоткрылись, обещая мужчине напротив неиспытанное ранее блаженство.

В моём воображении всё выглядело именно так. Под любой присягой, в состоянии алкогольного или медикаментозного опьянения я ни за что не признаюсь, что в пути из пяти шагов я дважды запнулась, промахнулась мимо карманов, постыдно скользнув вспотевшими ладонями по дениму, а рот приоткрыла вовсе не соблазнительно, а от волнения.

Кир наблюдал за мной с исследовательским интересом, прижиматься, поддаваться соблазну он не торопился. Так мы и стояли. Я в распахнутой толстовке, майке, детально демонстрирующей мои прелести, и мужчина, смотрящий на меня сверху вниз, прожигая во мне дыру размером с космос.

Незначительное движение Кира я не заметила, настолько близко мы стояли. Движение переместило нас в пространстве, я оказалась зажата между Киром, нависающим надо мной, и деревянной балкой, без возможности выбраться.

Подняла взгляд на лицо Кира, он по-прежнему молчал, всё так же прожигал глазами, отправляя мою глупую решимость в места, где не ступала нога человека.

Стало тесно, невыносимо жарко, нереально душно.

От всего.

От того, что за моей спиной стена, которую я не проломлю своими пятьюдесятью килограммами. От того, что Кир придвинулся настолько близко, что я чувствовала не только его дыхание, но и сердцебиение.

От того, что мужские руки с грубоватыми, большими ладонями упирались в стену рядом со мной, а я отчётливо понимала – я не смогу сдвинуть эти руки с места.

От замкнутого пространства между стеной и Киром, в котором я оказалась, и накатывающей волной клаустрофобии.

В панике я зажмурилась и отвернулась, в то же мгновение почувствовав прохладный воздух грудью. Кир отступил на несколько шагов, давая мне выскочить из плена.

С обратной стороны двери, в прихожей со стороны дома, я скатилась по стене на пол, считая до ста и обратно.