Г-н Риббентроп, олицетворявший тогда Германию, вырвал из тела Румынии колыбель румынского народа — Северную Трансильванию и передал ее Венгрии, которая не имеет на нее никаких юридических прав. Я ссылаюсь на Риббентропа, так как в Вене с Италией и ее представителями вообще не считались,

Это единственный случай в истории, когда одно государство, с которым подобным образом поступило другое государство, идет не против последнего, а вместе с ним. Это единственный прецедент в истории, когда нация вступает в войну как союзник, не имея даже договора о политическом или военном союзе.

У многих простых румынских граждан, румынских солдат и офицеров в переданной Венгрии Трансильвании живут родители, сестры, братья, родственники; многие имеют там имущество. Несмотря на все мои заявления и представления германскому руководству, и в частности Риббентропу, который в соответствии с решением Венского арбитража обязался гуманно обращаться с румынским населением упомянутых территорий; последнее подвергается систематическому ограблению, арестам, издевательствам со стороны венгров. Вы полагаете, ваше превосходительство, что румынские граждане — солдаты и офицеры — не задают себе вопроса, почему союзники Румынии в войне против Советской России позволяют венграм совершать все это? Почему наши союзники не заявят открыто, что они признают утратившими силу несправедливые статьи Венского арбитража?

Какие чувства может испытывать румынский народ при подобном обращении, если учесть, что пропаганда западных союзников ежедневно обещает Румынии восстановить ее территориальные права, попранные германской дипломатией в Вене?»

Это была откровенная и впечатляющая политическая декларация. Одновременно это была искренняя присяга Антонеску на верность Германии. И в то же время это была многозначительная беседа между партнерами по коалиции, которая позволяла сделать ряд не теряющих своей актуальности выводов на будущее.

На следующий день после своего последнего визита в действующую армию Антонеску еще раз побывал у меня. К этому времени обстановка еще более осложнилась. Мы пришли к соглашению о создании совместного фронта обороны на рубеже Галац, Фокшаны с использованием давно оборудованных румынами укреплений. Антонеску дал свое согласие на срочную передачу группе армий всех имеющихся в Бухаресте румынских резервов с целью удержания фронта.

Этой встрече суждено было стать последней. В тот же день Антонеску улетел в Бухарест, чтобы доложить своему королю о положении на фронте.

Как и следовало ожидать, противник быстро ввел в пробитые накануне бреши свои моторизованные соединения и танковые силы. Он опрокинул наше слабое прикрытие и, устремившись на юго-запад, прорвался до рубежа Паулэни, Фрумушица, Вече, Николаэни. Частью этих сил противник сумел охватить правый фланг 30-го корпуса и продвинуться в северо-западном направлении, зайдя при этом в тыл 52-му корпусу. Обстановка становилась все более и более критической, особенно на участке 30-го корпуса, которому удалось в тяжелых, проходивших с переменным успехом боях на своем открытом правом фланге отразить мощный удар советских войск, направленный против правого крыла 6-й немецкой армии. Этим корпусом, в состав которого входили закаленные в боях 306-я вестфальская и 15-я гессенская дивизии, командовал уже не раз отличавшийся в боях опытный военачальник генерал Постель. Действия корпуса умело поддерживала 13-я ганноверская танковая дивизия, которая в те дни многократно выручала наши войска из беды. Противник оставил на поле боя много танков. Однако и наши потери также были очень велики.

Замысел противника был очевиден: он пытался как можно быстрее овладеть переправами через реку Прут с целью отрезать пути отхода армейской группе Думитреску.

Получив указание отойти за Прут, 6-я армия направила корпусные моторизованные и зенитно-артиллерийские части к мостам через реку с задачей организовать здесь прочную наземную оборону. В последующие дни входившие в состав армии корпуса, напрягая все силы и ведя упорные оборонительные бои с превосходящими силами противника, который хотел заставить их изменить направление движения, пытались достигнуть реки Прут. За исключением 30-го корпуса, который все это время вел тяжелые бои у себя на фланге и в тылу, всем корпусам 6-й армии удалось, как докладывало ее командование, «успешно отойти на запад». Связь между штабом 6-й армии и ее корпусами осуществлялась теперь только по радио. Утром 22 августа командный пункт армии находился еще в Комрате. В этот же день войска 6-й армии были переподчинены непосредственно командованию группы армий, а руководство отходом 3-го румынского корпуса с приданной ему 9-й немецкой пехотной дивизией было возложено на штаб армейской группы Думитреску.

Советские войска уже действовали в пространстве между командным пунктом 6-й армии и командными пунктами ее корпусов. Поэтому я приказал лично командующему 6-й армией генералу от артиллерии Фреттер-Пико, который намеревался на свой страх и риск отправиться с созданной им небольшой оперативной группой штаба к окруженному 52-му армейскому корпусу, отойти с этой группой за Прут и руководить своей армией оттуда. Я упоминаю здесь об этом только потому, что один из авторов, некто Хаземанн, в своей книге «Мокрый хлеб» бросил командующему 6-й армией упрек, будто бы тот «бежал с поля боя». Генерал Фретгер-Пико мог в подобной обстановке и сам, не дожидаясь моего приказа, перенести в тыл свой штаб или командный пункт, ибо в данном случае вопрос стоял о жизни и смерти многих тысяч солдат, которыми нужно было правильно руководить и которых нужно было поддержать любыми доступными средствами, если об этом вообще могла идти речь. А если бы штаб армии оставался под непосредственным воздействием противника, сделать это было бы невозможно.

К вечеру 22 августа противник подошел вплотную к Комрату. Теперь он проник глубоко в тыл, охватив фланг 6-й армии. В тот же вечер передовые танковые части противника, наступавшие с севера, вышли в район Васлуя на рубеже реки Бырлад. В результате возникла серьезная угроза полного окружения 6-й армии, чья задача заключалась в том, чтобы остановить продвижение русских с севера на юг между Прутом и Серетом на рубеже Хуши, Васлуй, Бакэу и удержать переправу у Леово. Таким образом, весь наш оперативный замысел был расстроен противником.

Посмотрим теперь, как развивалась обстановка до вечера 22 августа на фронте армейской группы Велера.

Против северного участка фронта группы армий «Южная Украина» противник бросил в наступление 27 стрелковых дивизий (из них 15 дивизий первоначально сохранялись в резерве), 2—3 танковых корпуса и несколько соединений 6-й гвардейской танковой армии, в том числе 6-й гвардейский механизированный корпус. Противник перешел в наступление после интенсивной полуторачасовой артиллерийской подготовки, направив свой главный удар по участку между левым флангом группы Мита, в состав которой входили 4-й и 6-й румынские корпуса, и правым флангом группы Кирхнера.

На левом крыле армейской группы Велера оборонялась группа Кирхнера. На центральном участке армейской группы оборона строилась на защите позиции «Траян», которую занимали румынские войска. 22 августа противник прорвал и эту укрепленную позицию. Его танковые соединения продвинулись до Васлуя. В результате между Прутом и Серетом образовался широкий коридор для прорыва в южном направлении. И здесь возникла угроза полного окружения армейской группы Думитреску.