Частный детектив и близкий друг следователя Наполеонова Мирослава Волгина сидела на скамье возле грядки с только что распустившимися ландышами и думала о глобальном… А именно — о странном, с ее точки зрения, свойстве времени: почему весна пролетает мгновенно, лето идет быстрым шагом, осень по скорости прохождения ненамного отстает от лета, а вот зима тянется почти до бесконечности…

И может быть, на голову ей свалилось бы… ах да, яблок еще нет. Ну, хотя бы лепесток от яблоневого цветка упал, и она бы сделала открытие, изменившее взгляд всего человечества на время, однако голос Мориса Миндаугаса не дал свершиться чуду, возвестив, что на их голову вот-вот свалится Шура Наполеонов.

Мирослава еще раз с наслаждением вдохнула аромат ландышей и пошла в дом. Ее верный секретарь и помощник Морис Миндаугас хлопотал на кухне.

— Минут через двадцать будет готова курица, — проговорил он, не оборачиваясь.

— Над чем это ты там колдуешь? — просила Мирослава, заглядывая ему через плечо.

— Над клубничным десертом. Сегодня в теплице целую миску собрал.

— Лучше бы мы ее так съели, — с сожалением вздохнула Мирослава.

— К завтрашнему утру еще поспеет, — улыбнулся Морис, — а эту я приготовлю со взбитыми сливками так, как любит Шура.

— Можно подумать, что он не мой, а твой друг детства, — усмехнулась Мирослава, — ты так трогательно заботишься о его желудке.

— Работа головы и расположение духа нередко зависят именно от правильного заполнения желудка.

— Лучше признайся, что тебе захотелось опробовать на Шуре какой-то новый рецепт, — хмыкнула Мирослава.

— Не признаюсь, — улыбнулся Морис, — рецепт старый как мир.

— Так я тебе и поверила.

Неизвестно, сколько времени они бы еще обменивались шпильками, если бы не звонок у ворот.

— Ну, вот и Шура. Кто откроет?

— На этот раз вы. Я занят приготовлением блюда.

Мирослава фыркнула, и вскоре ворота разъехались, впуская белую машину Александра Наполеонова.

— Ну, вот и наш победитель на белом железном коне пожаловал, — проговорила Мирослава, встречая друга детства.

Он вышел из авто, приподнялся на цыпочки, чмокнул Мирославу в щеку и проговорил печально:

— Увы, до победы пока далеко.

— Ладно, мой руки и проходи в столовую. Морис там ужин уже накрывает.

— Это я всегда готов, — живо откликнулся Шура.

Жареная курица, разрезанная на кусочки и окруженная овощным салатом, так аппетитно благоухала на блюде, что Шура невольно зажмурил глаза.

— Смотри, не замурлыкай, — пошутила Мирослава.

— У вас и без меня есть, кому мурлыкать, — парировал Шура и покосился на Дона, растянувшегося на подоконнике.

Пушистый черный кот приоткрыл один глаз, коротко проскрипел, как несмазанное колесо старой телеги, и снова задремал.

— И что сие значит?

— Он с тобой поздоровался, — усмехнулась Мирослава.

— А я подозреваю, что Морис уже накормил его курицей, и нам дадут то, что не доел кот, — притворно сварливо проворчал Наполеонов.

Все засмеялись, естественно, кроме кота, и уселись за стол. Пока гость не расправился с курицей и салатом, хозяева не задавали ему вопросов.

Но как только он принялся за клубничный десерт, Волгина спросила, есть что-нибудь новенькое по делу.

— Тебя случайно никто из родственников Ставрова не нанял?

— Нет, я бы тебе сказала. Скорее всего, они верят, что полиция сама раскроет это дело.

— Я тоже так думаю…

Шура старательно облизал ложку и подумал, что у котов перед людьми есть важное преимущество. Они могут облизать свою миску, и никто не сделает им замечание, а что скажут даже близкие друзья, если следователь начнет облизывать блюдце? Наполеонов вздохнул и придвинул к себе чашку с чаем.

— Могу сказать, что, хотя мы никогда всерьез и не подозревали невесту потерпевшего в убийстве жениха, теперь с нее сняты все подозрения. Во-первых, ее бывший одноклассник подтвердил, что она была с ним, во-вторых, нашли таксиста, который вез Ольгу. И в это время убийство уже было совершено.

— А что с отпечатками пальцев в квартире убитого?

— Отпечатки имеются, и много. Но что толку, если сравнить их не с чем…

— Ты говорил, что на столе были бутылка коньяка и закуска. Чьи на них пальчики? Тоже нет претендентов для сравнения?

— А вот на всем на этом пальчиков как раз и нет.

— То есть?!

— Все тщательно протерто.

— Интересно…

— Еще интереснее то, что на ноже, которым был нанесен роковой удар, сохранились четкие отпечатки пальцев.

— Они не Ольгины?

— Нет.

— Но это не снимает подозрений с того, кто ужинал с убитым. Хотя зачем им стирать отпечатки с посуды и оставлять на ноже…

— Загадка.

— А нож принадлежит жертве?

— Нет. Невеста в этом уверена. Мы осмотрели все ножи в доме, они действительно резко отличаются от того, которым он был убит.

— Чем?

— Ножи в доме жертвы современные и куплены не так давно в дорогом магазине. А тот, которым его убили, допотопный, советских времен.

— Что же получается, что тот, кто его убил, шел убивать намеренно?

— Похоже на то.

— А замок проверили?

— Да. Его открывали только родным ключом.

— Выходит, что Ставров сам открыл дверь убийце…

— Выходит.

— Если так, то искать преступника следует в недалеком круге общения убитого. Мне только непонятно, зачем убийца стер следы с посуды…

Шура пожал плечами и отправил в рот неизвестно какое по счету печенье.

— Абсолютно посторонний человек был бы уверен, что его невозможно связать с убитым и его пальчики полиции ничего не скажут, — продолжила Мирослава, — но если это был знакомый, то у него имелась причина опасаться быть обнаруженным при снятии отпечатков. И в то же время он оставил отпечатки на ноже…

— Как это по-русски, — проговорил Морис, — «и на старуху бывает проруха».

— Да, это может быть объяснением… — с сомнением в голосе согласилась Мирослава.

— Соседи подтвердили, что Юлия Лопырева, бывшая невеста, угрожала Ольге, — сказал Наполеонов.

— А сестра?

— Дорогая, я не метеор. Хотя после информации о том, что Лопареву задерживали, оперативники поговорили с работниками кафе, побывали в местном отделении полиции и сравнили ее отпечатки с найденными в квартире Ставрова. Нет там ее отпечатков.