Помогла бабуля.

– Знакомься, Иван, это – твоя будущая жена, ее зовут Аня.

В голосе Анны Федоровны не было и намека на иронию, а глаза молено было использовать вместо сварочного аппарата, казалось, вот-вот из них брызнут обжигающие искры.

– Спасибо, бабуль! Извини, родная, не могла бы ты оставить нас на несколько минут. Может быть, я выйду уже неженатым, – съязвил он. Шутка не удалась. Ваня хмыкнул. Анна Федоровна вышла за дверь и осторожно прикрыла ее.

Аня сидела прямо, опустив глаза в пол. «Ничего, симпатичная, – анализировал Иван. – Я вполне мог бы с такой переспать. Маленькая, аккуратная, мне такие нравятся. Только вот я совсем не помню, чтобы у нас что-то было…»

– Хорошо, Анна, – Гурьев решительно взялся за реабилитацию своего честного имени, – вы, значит, пришли шантажировать мою бабушку и трепать ей нервы, потому что не знаете, кто отец вашего ребенка? – спокойно и издевательски произнес Иван. В минуты гнева его голос приобретал красивое, низкое, звучание, фразы становились колкими и отточенными. – Сколько квартир вы уже посетили с заманчивым для любого мужчины предложением стать отцом? Неужели никто, кроме моей добрейшей бабушки, не поверил вам?

Девушка молчала, она нервно покусывала губу, так и не поднимая глаз.

– Ну, что же вы молчите? Расскажите мне, как получилось, что вас приютила Анна Федоровна? Нет, я не возражаю, вы мне в принципе симпатичны, я вполне мог бы стать вашим братом, заступником и даже разрешить помогать бабуле по хозяйству, когда меня нет. Только у меня условие: вы расскажете мне правду. Не ту, которую придумали, а ту, которая существует на самом деле.

Иван облокотился на подоконник и скрестил руки на груди.

– Я слушаю.

– Не надо так со мной разговаривать, – тихо сказала девушка. – Я не прошу милостыню. Родители не пускают меня домой, поэтому я пришла к вам. Вас не оказалось, я рассказала все вашей бабушке, она сама предложила мне остаться.

– О, да! – Иван окончательно вошел в образ обличителя порока. – Узнаю благородную дворянскую сущность моей милой бабули. А мне вы не хотите рассказать, откуда у нас с вами мог взяться ребенок?

– Я вас люблю, – вдруг сказала Аня и зарыдала. Она не могла больше сдерживаться. – Я еще со школы все время смотрю на вас, и я думала, что вы меня пригласили, потому что наконец-то заметили.

– Подождите, не плачьте, куда я вас пригласил? – спесь моментально схлынула, Иван растерялся.

– Вы позвонили, сказали, что устраиваете вечеринку в честь старых друзей, и потребовали, чтобы я пришла.

Иван нехотя приближался к выводу, что девушка может и не врать.

– Я понял, о каком дне идет речь, но я сам никому не звонил. Звонил Глеб.

– Значит, он сказал, что он – это вы. Я очень обрадовалась. Потому что спросила: «Ты правда хочешь меня видеть?», и вы, то есть он, ответил: «Больше всех на свете». Вот я и пришла. А потом, вы сами за мной стали ухаживать и все такое… Ну вот, а после вы пропали, а родители не разрешили мне жить дома и позорить их. Папа сказал: «Отправляйся к тому, кто тебе сделал ребенка. Пускай теперь он за вас отвечает». Мне идти было некуда, вот я и пришла к вам. Анна Федоровна сказала, что время поставит все на свои места.

– А почему вы, Анна, решили, что именно этот ребенок именно от меня?

Аня покраснела.

– Потому что это было в первый и последний раз в моей жизни.

«Не похоже, чтобы она врала, а жаль! – подумал Иван. – Очень наивно и непосредственно излагает».

– Если вы мне не верите, я готова на любую экспертизу, – вдруг выпалила девушка.

«Так еще больше похоже на правду», – сделал заключение Иван.

– Хорошо, Аня, давайте подведем итог. Жить вам негде. Вы меня любите. Вы беременны от меня и предлагаете согласиться со статусом отца. Я вас плохо знаю. Но вы симпатичный человек, к тому же искренний. Думаю, что только поэтому моя бабуля вам поверила. Она – большой знаток человеческих душ. Сухой остаток таков: я не отказываюсь от ребенка, с условием, что могу в любой момент потребовать провести экспертизу. Вдруг родится негритенок? Я также не возражаю, чтобы вы жили у нас, потому что у моего ребенка должна быть мать. Это пока. Со временем мы решим, как нам жить. Только не плачьте и не нервничайте. Вам это не полезно. Предлагаю с этого момента перейти на ты. Мы ведь уже достаточно долго, а теперь уже и близко, знакомы? – Иван подошел к девушке и протянул ей руку.

Она робко протянула свою тоненькую ручку в знак согласия.

– Бабуль, заходи! Мы все решили.

Анна Федоровна не заставила себя ждать. Воинственность ее не покинула, она решительно встала за спиной у Ани.

– Не горячись, бабуль, все нормально. Мы договорились обо всем. Правда, Аня?

– Правда, – все еще всхлипывая, ответила будущая мать.

Позднее за ужином Иван узнал, что Анин папа – полковник в отставке, мама – учительница английского. Мама – очень робкая и застенчивая женщина, слушается мужа во всем и всегда. Кроме школы, Иван, оказывается, учился в том же институте, который заканчивала Аня. Она поступила туда только из-за него.

Так Иван Гурьев, сам того не желая, стал отцом. Глеб, естественно, отказался признать Аниного ребенка хотя бы наполовину. Он счел, что приглашение девушки, сделанное им от имени Ивана Гурьева, не является достаточным поводом для такого серьезного шага. Родился не негритенок. Родилась девочка Даша с огромными синими глазами, настолько похожая на отца, что никакой экспертизы не потребовалось.

По типу места жительства аферисты бывают двух видов: оседлые и свободные. Нормальный оседлый мошенник никогда не станет гадить там, где живет. Он будет часто ездить в командировки, что отчасти является правдой – такая у него работа: искать лохов. Для оседлого афериста появление слуха о его деятельности равносильно банкротству. Это потеря связей, значит – денег, а иногда и здоровья. Бывает, аферистов бьют. Если вы успели полюбить нашего героя, то не стоит беспокоиться: он готов к побоям и пластическим операциям. Во всяком случае, в молодом возрасте ему доставалось неоднократно.

Глеб не был красавцем. Чуть полноватый, с небольшой лысинкой, невысокого роста – типичный ботан-компьютерщик. Но как только Глеб открывал рот, окружающие переставали замечать любые недостатки, они готовы были простить ему лысину, пузцо, короткие пальцы, толстые линзы очков – лишь бы он оставался самим собой. Его ироничная самокритика и тонкий юмор всегда опережали момент, когда окружающие уже составили свое мнение о нем. Например, он мог представиться так:

– Я – Глеб. Моя фамилия берет начало от известного рода князей Погорельских. Правда, я – не прямой наследник, а, так сказать, бастард.

Далее Глеб выдерживал паузу, чтобы те, кто не знаком с неприятным словом, успели отдать себе в этом отчет. В нужный момент он сообщал: