Они поспешили к дому. Подойдя ближе, Дронго услышал, какМайя Александровна громко приветствует подругу. Она вышла из дома, чтобы обнятьприехавшую женщину, которую Дронго видел со спины.

— По-моему, хозяйка дома демонстрирует большую любезность поотношению к своей подруге, чем ко всем остальным гостям, — пробормотал Дронго.

— Это ее самая близкая подруга, — пояснила Юлия.

Дронго подошел ближе. Женщина обернулась. Она была чуть вышесреднего роста, худощавая. Нос с небольшой горбинкой не портил лица. На фонетемных волос выделялись светлые глаза. Она внимательно посмотрела на Дронго.

— Это моя подруга, Инна Денисенко, — представила приехавшуюгостью Майя Александровна.

— А это эксперт-аналитик господин Дронго. Борис Алексеевичпригласил его отыскать пропавшие документы.  Нужно было слышать сарказм,звучащий в ее словах.

На Инне Денисенко был темно-серый костюм. Юбка чуть вышеколен. Приталенный пиджак подчеркивал достоинства фигуры. Она молча посмотрелана Дронго, словно изучая его, как забавный экспонат, но ничего не сказала. Напороге дома появился Борис Алексеевич.

«Сегодня он излишне суетлив», — подумал Дронго.

— Здравствуй, Инна, преувеличенно любезно приветствовалБорис Алексеевич приехавшую женщину.

При этом он не протянул ей руку и не поцеловал гостью. МайяАлександровна, обернувшись в его сторону, чуть нахмурилась.

— Миша приедет позднее, — сказала хозяйка ледяным голосом. Я думаю, мы можем начать наш ужин чуть раньше обычного.

— Но наш гость должен побеседовать со всеми приехавшими, —возразил Борис Алексеевич.

— Вы еще не поговорили со всеми? — спросила МайяАлександровна, обращаясь к Дронго.

— Только с вами и с Юлией, — Дронго сделал легкий поклон всторону молодой женщины, которая предусмотрительно не подходила ближе.

— Ах, с этой… — нужно было слышать, с каким пренебрежениемэто было сказано, и увидеть выражение ее лица,

—  Борис Алексеевич, — обратилась она к мужу,  может, мынаконец закончим это ненужное разбирательство? Инна, пойдем ко мне, пока нашгость будет беседовать с Евгенией Алексеевной и Виталием.

Инна Денисенко, так и не сказавшая ни слова, еще разпосмотрела на Дронго. Потом взглянула на Юлию, стоящую чуть дальше, и вошла вдом вслед за хозяйкой. Борис Алексеевич едва слышно выругался, когда заженщинами закрылась дверь.

— Кажется, это была не лучшая идея — пригласить вас сюда, признался он сквозь зубы.

— Эти бабы терпеть не могут друг друга. Надеюсь, вам удастсячто-нибудь из них выжать. Хотя я начинаю думать, что действительно сошел с умаи документы пропали из другого места.

Они вошли в дом. Эдгар чуть слышно беседовал с Молоковым иего супругой. Увидев вошедшего Дронго, он кивнул ему. Дронго сел на диван,чтобы не прерывать их разговор. Борис Алексеевич, взяв стул, сел за стол. Онбыл мрачнее обычного. Юлия деликатно села в сторонке.

— И вы не помните, что было после того, как вы уехали? —продолжал разговор Эдгар.

— Мы были в театре, — громко ответила Евгения Алексеевна,  апотом поехали домой.

Очевидно, на вопросы Вейдеманиса она отвечала и за себя, иза мужа, не давая ему возможности включиться в разговор. Подсознательно оначувствовала, что Эдгар — не главный в этой паре, и ждала, когда, наконец,появится Дронго.

— Вы все разъехались по домам? — продолжал беседуВейдеманис.

— Да, — торопливо сказал Молоков, покосившись на жену.

— Нет, резко сказала она, — ты ошибаешься.

— В каком смысле? — спросил Эдгар.

Ратушинский заерзал на стуле.

— Мы поехали домой на первой машине, — сообщила ЕвгенияАлексеевна, а они вчетвером поехали куда-то в ресторан. Я потом узнавала уводителя.

— При чем здесь ресторан! — не выдержал Ратушинский. — Чтоты несешь?! Мелешь, как сорока. У тебя про дело спрашивают, а ты всякиеглупости плетешь.

— Ты меня не перебивай, — разозлилась она.  Меня спрашивают— я отвечаю. Ты сам этого хотел. Позвал сюда, чтобы устроить публичный допрос.Сестру свою опозорить хочешь!

— Тьфу, идиотка! — Ратушинский резким движением отшвырнулстул и вышел из гостиной.

Евгения Алексеевна взглянула на Юлию, сидевшую на стуле.

— Вы тоже, милочка, можете быть свободны,  громко произнеслаона приказным тоном.

Юлия улыбнулась, и это подействовало на Евгению Алексеевну,как пощечина. Юлия молча поднялась и взглянула на Дронго:

— Я вам больше не нужна?

— Спасибо, пока нет, — любезно ответил тот.

— Тогда я еще погуляю. Здесь слишком тяжелая атмосфера, —сказала она, не глядя на Ратушинскую, и вышла.

— Хамка! — громко произнесла Евгения Алексеевна. — Хозяйскаяподстилка!

Но Юлии в комнате уже не было.

— Не нужно так нервничать, — мягко посоветовал Дронго. —Значит, после спектакля вы уехали домой, а ваш брат с женой и супруги Денисенкоотправились в ресторан?

— Не в ресторан, а в бар, — поправил жену Молоков.

— Там можно и поужинать, — громко перебила его супруга. Незнаешь — не говори.

— Евгения Алексеевна рассказала мне, как приехала с мужем втот день к своему брату и ждала, пока он закончит свои дела с секретарем, обратился Эдгар к Дронго. Она говорит, что вообще не входила в кабинет брата.

— Конечно, не входила, — кивнула Евгения Алексеевна.  Ивообще нужно не нас допрашивать, а разных дамочек, которые вьются вокруг этогодома. Пусть они и отвечают на ваши вопросы.

— Дамочки — это, наверное, не только секретарь? — уточнилДронго.

— Я ее вообще не считаю,  презрительно отмахнулась ЕвгенияАлексеевна. — У нее наглости не хватит такое придумать. И потом, зачем ей нужнорисковать? Она и без того по несколько тысяч долларов имеет от своих хахалей иот моего дурака-брата.

— Тогда можно узнать, каких дамочек вы имеете в виду?

— Евгения! — попытался вразумить жену Молоков.

Но Ратушинскую уже нельзя было остановить.

— Одна только что прошла мимо. Тоже мне, верная подруга.Знаем мы этих подруг!

— Хватит! — испуганно попросил муж. — Говори тише.

— Ты меня не останавливай, — продолжала бушевать ЕвгенияАлексеевна. — Я теперь все скажу. Надоело мне вечно в этой грязи копаться. Ибольше я сюда вообще не приеду. Они из себя князей строят, дворяне, понимаешь.А мы, значит, нелюди.